«Не поступила — это не приговор»
— Валентина, Николай Цискаридзе говорит, что балет — это 100% евгеника. И часто бывает, что девочку принимают, а потом она начинает резко идти в рост или набирает вес. Ребенка отчисляют, и сделать с этим ничего нельзя. Так ли все жестко у нас в Краснодаре?
— Существуют три критерия отбора — вне зависимости Москва это, Питер или Пермь. Первое — это возраст. На классическое отделение принимают после 4-го класса общеобразовательной школы. Если вы не успели в свое время, то училищу можно сказать «до свидания». На народное отделение зачисляют после 7-го класса.
Второе — это физические параметры. Могу сказать, что в Петербурге, где я училась после Краснодара, критерии отбора намного строже. Всегда и везде смотрят на рост, вес, длину ног и рук, на строение бедра, шеи, подъем стопы.
— Я слышала, что эти параметры могут меняться, и то, что было актуально вчера, неактуально сегодня. Взять ту же Кшесинскую, которая блистала на сцене сто лет назад, и современных балерин. Матильда, мягко говоря, была, по нашим меркам, далеко не балетной девушкой.
— Она была очень артистичной! Кстати, это качество тоже играет большую роль. Комиссия смотрит, насколько хорошо ребенок слышит и чувствует музыку. Вы правы, с каждым годом все эти параметры могут меняться, поэтому, кто планирует поступать, должен следить за всеми изменениями на сайтах тех заведений, где он хочет учиться. Там приведены четкие таблицы параметров: соотношение возраста, роста и веса. И закончу о критериях поступления: у ребенка не должно быть никаких проблем со здоровьем, особенно с сердцем. Это третий критерий.
— Но в одном из своих интервью вы говорите, что визуальная оценка ничего не значит.
— Я так говорю, потому что я это все прошла. В свой адрес я слышала, что никогда не буду танцевать при моем маленьком росте. У меня не было высокого подъема стопы и других необходимых данных для поступления. Но! Всегда есть исключения из правил. Приведу пример из жизни. У нас есть народный ансамбль «Казачья вольница», где солист — заслуженный артист Кубани. Он никогда не блистал в классике, к тому же он маленького роста, но народная техника — это просто его конек! Он нереально круто исполняет всю прыжковую часть и другие сложные элементы. Не получилось в чем-то одном — получится в другом.
— Я понимаю. Но если твоя мечта — это пуанты, воздушная пачка и Чайковский. Что тогда делать? Как смириться с тем, что тебя не взяли именно на классическое отделение, потому что ростом не вышла или полновата, например? А в народники идти не хочется?
— Купить шоколадку, включить любимый фильм, поплакать и выбрать себе другую цель. На самом деле, хороший педагог всегда предложит альтернативное направление. Скажу так: если девочка будет работать над собой, она может улучшить свои данные. Нужно добиваться цели. Пусть не через училище, хотя это основа основ, но при желании выучить базу можно и в более позднем возрасте. Родители тоже должны позитивно мыслить. Сегодня в городе много балетных студий, можно принимать участие в различных конкурсах, где члены жюри — это часто артисты ансамблей, балерины, которые могут заметить вашего ребенка или что-то посоветовать. Не поступить в училище — это не приговор, наоборот, вызов самому себе.
«Белые колготки, пирожок в руке»
— Что за история такая, когда вы чуть не стали экономистом?
— Мне было 6 лет, когда я впервые по телевизору увидела балерину, обомлела от восторга и почувствовала, что мне это очень близко. В своем городе Славянске-на-Кубани я пришла в ансамбль, где детки все были «нулевые», многие не умели садиться ни на один шпагат. Я могла садиться на все шпагаты. Меня взяли в этот ансамбль, мы начали заниматься, и мне там очень понравилось. Я смотрела, как старшие группы великолепно танцуют на сцене. Это была какая-то феерия! И в тот момент я поняла, что это моя мечта — стать профессиональным танцором. Я влюбилась в это искусство!
— Чувствую по вашему голосу, что дальше что-то пошло не так…
— Я не могу передать то ощущение, когда ты видишь людей, танцующих на сцене, и не можешь выйти и с ними потанцевать. Мне до сих пор хочется плакать, когда я вспоминаю об этом. Что родитель знает о хореографии: твой ребенок получает образование «танцульки» и непонятно где «пляшет». У нас более 50% людей не понимает, что танец может стать профессией, причем любимой. Родители боятся, что ребенок, получив такую «ненадежную» специальность, может ничего не добиться в жизни или испугается идти дальше, ведь мир искусства очень жесткий. Вот и мой папа сильно за это переживал и не хотел отпускать меня в Краснодар поступать в училище, как мы с мамой его ни уговаривали. Тогда я решила, что стану экономистом и буду перекладывать бумажки. Ушла из ансамбля, но так как я человек творческий до мозга костей, эта затея быстро провалилась.
— Вмешался случай или вам удалось переубедить отца?
— У нас в школе был конкурс. И я поставила танец, который, видимо, передал всю боль, во мне накопившуюся, от того, что я хочу быть в профессии, но мне не дают. В итоге я победила. Мы с родителями пришли домой, и папа рассказал мне, что к нему подошла директор и сказала: «Ты что делаешь с ребенком?! Срочно забирайте документы и езжайте поступать в училище». Отец все еще сомневался, но решил, что у меня должен быть шанс. Так я оказалась в Краснодаре.
— Было страшно? Все-таки переезд, новый город, другой ритм, риск не поступить…
— На самом деле это была очень смешная история. Я такая вся уверенная в себе приезжаю в Краснодар, плюс 10 лишних килограммов, белые колготки, пирожок в руке, ну, думаю, сейчас как подкреплюсь, да как поступлю! Я понятия не имела, что существует профессиональная обувь, купальники, станок… Я не знала вообще ничего. Меня взяли чудом. Уже потом, как призналась моя педагог, я хорошо вращала, отлично дробила и была очень артистичного — по этим трем критериям меня приняли на народное отделение. Сложно поверить, но я стала одной из лучших учениц моего выпуска. Получила красный диплом, но самое главное — это мозги, которыми я научилась пользоваться, потому что данных у меня не было никаких.
— На этом ваши испытания закончились?
— Все только началось! Потом я с большим трудом, но смогла поступить в Санкт-Петербург в институт культуры. Мне так надоело всем все доказывать, что я что-то могу, и все из-за роста. Меня это всегда обижало, что хореографы смотрят на меня и говорят: пока.
«Им всем был неважен мой рост»
— По головам идти приходилось?
— Приходилось. Я готовилась к международному конкурсу, где принимали участие танцоры из разных стран. И в это время у нас уходит педагог характерного танца. Взяли другого преподавателя, очень статусного, которая танцевала в театре, но с нами найти контакта у нее не получалось совсем. Мы все ополчились против нее. И вдруг она мне предложила помощь в подготовке к этому конкурсу. Сказала, что даст мне педагога из Мариинского театра. Для меня это был переломный момент. Я поняла, что если чем-то не поступиться, то в профессии я вряд ли чего-то добьюсь. В итоге я согласилась, и она реально мне помогла: я вышла на другой уровень и победила. Я изменила отношение к ней, а ребята изменили отношение ко мне.
— Вам подкладывали в пуанты стекло в училище? Ни для кого не секрет, что в этой сфере с конкурентами расправляются жестко.
— Об интригах и закулисье — это можно том написать, и не один. Скажу так, мне стекло в пуанты не подкладывали, но в училище у нас такие случаи были. Чаще всего мы сталкиваемся с тем, что молодого артиста жестко игнорируют. Его коллеги, образно говоря, элегантного возраста, очень ревностно относятся к новым кадрам. Хочу заметить, что подобные штучки любят проделывать дамы, мужчины в нашем мире — просто душки. А девушки могут специально устроить скандал перед твоим выходом на сцену. Но я стараюсь все острые углы обходить стороной.
— В каждой истории есть своя кульминация.
— Можно и так сказать. Тот международный конкурс в Санкт-Петербурге изменил мою жизнь. Это был очень трудный период для меня: у меня умер дедушка, и я не смогла с ним попрощаться. Мне сказали: «Валя, танцуй свою жизнь, все, что у тебя сейчас на душе, танцуй свою боль». Я танцевала цыганский танец из балета «Дон-Кихот». Когда с тобой что-то происходит, тебе хочется закрыться, но надо идти к незнакомым людям и рассказывать своими движениями все, что ты чувствуешь. Я вышла на сцену и поняла, что не одна. Было такое ощущение, что дедушка рядом со мной, поддерживает, и мне сразу стало легче. Я помню те аплодисменты, глаза зрителей, восхищение педагогов и моих друзей. Им всем в тот момент было неважно, какого я роста. В танце найдет себя любой человек, если он его любит!
Беседовала Анна Климанц
