Вот такая практика

В краевой инфекционной больнице ординатуру проходят 20 врачей первого и второго годов обучения. Когда 1 апреля медучреждение получило временный статус госпиталя и перешло на закрытый режим работы, руководство предложило им официальное трудоустройство (ординаторы получают небольшую стипендию или учатся за свой счет). Это предполагало 8-часовые дневные или ночные смены в «красной» зоне и проживание на территории медорганизации без права выхода за ее пределы. Согласилось шестеро. 

— Многие ординаторы хотели поработать с коронавирусными больными, но из-за разных личных обстоятельств вынуждены были отказаться, — говорит врач-ординатор первого года Александр Быстров. — Одни не могли надолго оставить семью, у других больные родители и т.п. 

Родители Александра — медики: отец — анестезиолог-реаниматолог, мама — неонатолог, поэтому в юности он не мучился вопросом, кем стать. Но уже будучи студентом- медиком не знал, какую выбрать специальность. Все решил случай. Три года назад он заболел, думали, что ОРВИ: высокая температура, увеличенные лимфоузлы, ангина. Но температура держалась 10 дней, облегчения не наступало. Тогда Саша обратился в приемное отделение краевой инфекционной больницы. 

— Дежурному врачу потребовалось не больше трех минут, чтобы поставить мне диагноз: инфекционный мононуклеоз, — продолжает врач-ординатор. — Меня это так впечатлило, что по окончании вуза решил поступать в ординатуру на специальность «Инфекционные болезни». 

Первые два месяца ординаторам-первогодкам читали лекции, в ноябре началась практика в отделениях. В марте в больницу стали поступать первые больные с подозрением на COVID-19 или с уже подтвержденным диагнозом. Под них выделили одно из отделений, которое полностью было изолировано от остальных пациентов. Но ординаторам, как и медперсоналу из других отделений, вход сюда был закрыт. 

«Для нас это — удача»

— Когда страна ушла на самоизоляцию, а больница стала госпиталем, практику в нем временно при- остановили, — рассказывает врач-ординатор первого года Анна Осипова. — Тогда нам позвонили с кафедры и предложили работу в медучреждении наравне с его специалистами. 

Однако в первые недели помощь ординаторов не требовалась: молодые врачи работали удаленно в Кубанском государственном медуниверситете: заполняли медкарты на пациентов, вели другую документацию. На работу в госпиталь их позвали две недели назад. 

Александр и Анна сразу стали собирать документы. Оба стремились оказаться в гуще событий — видеть и понимать изнутри, что происходит, — и сами лечить людей от нового, ранее неизвестного человечеству вируса. И оба считают, что для них это удача — работать в госпитале в такое время: «Это большой опыт на всю жизнь». 

Но если родители Анны сразу поддержали решение дочери, то родители Александра поначалу испугались: сами врачи, они понимают, какому риску подвергает себя их сын. Однако осознают, что если он хочет быть инфекционистом, опасные вирусы и бактерии станут неотъемлемой частью его жизни. 

— Мама собрала «на дорожку» вкусняшки, взяла с меня обещание звонить каждый день, — улыбается Александр Быстров. — Я захватил немного повседневной одежды, средства личной гигиены, планшет, телефон, зарядные устройства — и все. 

Ординаторы живут вместе по 2-3 человека. Телевизоров в палатах нет, но и смотреть их некогда: после вечерней и ночной смены отсыпаются, после дневной — читают последние клинические рекомендации по лечению коронавирусной инфекции, которые присылают старосты, стирают и гладят личные вещи (стиральные машинки и гладильные доски стоят на каждом этаже «общежития»), играют в настольные игры, общаются между собой и с родными. 

— Мамы все одинаковые: интересуются, как дела, хорошо ли спали, что ели и когда, — рассказали ребята. — О работе почти не спрашивают: знают, что нелегко. 

Обычное отделение

Все сотрудники госпиталя, в том числе ординаторы, постоянно контролируют свое состояние здоровья: дважды в день измеряют температуру тела и делают отметки в температурном листе, раз в неделю проводят тест на COVID-19. Если смена утренняя — с 8.00 до 16.00, врачи стараются поесть пораньше или вовсе не завтракать, чтобы не захотелось в туалет: в «грязной» зоне категорически запрещено снимать средства самозащиты, а выйти оттуда можно только по окончании смены. Приходится терпеть. 

— Когда я в первый раз надела костюм, быстро в нем упарилась: в нем жарко и душно, но уже на второй-третьей смене приспособилась к нему, сейчас на такие мелочи не обращаю внимания, — признается Анна. — Даже иногда перед сменой делаю макияж, хотя под маской и очками меня никто не видит. Девушка должна хорошо выглядеть даже в средствах самозащиты. 

Анна Осипова, еще учась на первых курсах университета, подрабатывала медсестрой в больнице, выходила в день и ночь или заступала на круглосуточное дежурство. Поэтому для нее 8-часовые смены — дело привычное. 

Первая смена Александру выпала в ночь — с 00.00 до 8.00. Перед входом в «красную» зону его встретил дежурный врач отделения Сергей Помитун. Он провел инструктаж для «новичка» и показал, как правильно надевать средства самозащиты. 

— Я представлял себе «грязную» зону примерно такой, как показывают в научно-фантастических голливудских фильмах про вирусы-убийцы. Но нет: на дверях отделения нас встретила табличка: «Внимание, вы входите в зону повышенной опасности. Вход — строго в средствах самозащиты» — и никаких кодовых замков или электронных пропусков. Когда я переступил порог отделения, не разверзлись небеса, не полыхнуло пламя: обычное отделение, обычная работа, разница лишь в том, что мы в костюмах, — делится впечатлениями Александр. 

Волнуются о каждом

В отделении находятся около 40 пациентов — по 3-4 в палате. Одни уже хорошо себя чувствуют (в последнюю смену Быстрова выписали пятерых), другие еще температурят, но есть и пациенты, вызывающие опасения — с низким уровнем кислорода в крови. Им проводят оксигенотерапию — подключают к кислороду. Если состояние больного ухудшается, тогда требуется искусственная вентиляция легких, которая проводится в условиях реанимации. 

— Наша задача — осматривать пациентов, измерять температуру, давление и другие жизненные показатели, — объясняют ординаторы. — Каждая предыдущая смена оставляет список больных, которых нужно взять под особое наблюдение: проверять их состояние несколько раз за смену. 

Возраст пациентов — от 18 до 90 лет. Хуже переносят болезнь пожилые люди. К счастью, в смены Быстрова и Осиповой никого не пришлось переводить в реанимацию, состояние пациентов стабильное либо понемногу идет на поправку. 

— Переживаем за каждого такого больного, запоминаем их показатели и в следующую смену первым делом проверяем, не улучшились ли они. Если да — радуемся как личной победе. 

На вопрос, не страшно ли им работать с коронавирусными больными, ребята отвечают, что таких мыслей у них нет — только здоровое любопытство, чувство ответственности и врачебный долг.