Так и до Колобка можно докатиться
Да, да. Все началось с меня, автора этих строк. Обычная история из жизни бабушки. Вместе с дочкой не могли успокоить двухмесячное чудо.
Перепробовав все методы и, уже не зная, как его угомонить, вспоминаем про телевизор. Не очень веря в успех предприятия, переключаем каналы — и вдруг плач прекращается. Малыш замолкает на мультфильме «Ну, погоди!». Средство от слез найдено. Пока ребенок зачарованно смотрит на баталии зайца с волком, у меня в голове проносится мысль: «Ой, волк же курит, а это сейчас нельзя по ТВ показывать, тем более детям смотреть». Но переключить не решаюсь: слишком свежа в памяти истерика малявки. Потом сама над собой начинаю похохатывать. Так ведь можно во всех сказках что-нибудь вредоносное обнаружить при желании и докатиться до… Кстати, про докатиться — Колобок вообще под ударом больше остальных.
Ай да Хинштейн!
Смех смехом, но через несколько дней мне попалась новость про то, что Российский книжный союз обратился к председателю Комитета по информполитике Госдумы депутату Александру Хинштейну, попросив проверить литературу из школьной программы на возможную пропаганду отрицания семейных ценностей, педофилии, бродяжничества, наркомании, суицида и супружеской неверности. В РКС объяснили это тем, что получают от издателей множество подобных запросов, поэтому в организации хотели бы услышать разъяснения.
В списке произведений, которые предлагается проверить: «Тихий Дон» Шолохова, «Обломов» Гончарова, «Гроза» Островского, «На дне» Горького, «Ромео и Джульетта» Шекспира, «Бедная Лиза» Карамзина, «Морфий» Булгакова и «Бесы» Достоевского.
«Так, так, так», — как сказала бы еще одна странная, но очень симпатичная сказочная особа Малифисента (что-то меня нынче все на сказки). Это кто же у нас такой переживательный? Что же это за издатели, которые публиковали-публиковали классику — и вдруг их осенило: а нет ли в ней какой-нибудь пропаганды того самого?
Давайте-ка поразмыслим. Сколько лет трагедии Шекспира? Написана она в конце XVI века. На ее примере детей учат, что насилие порождает насилие, а вражда может закончиться печально для нескольких поколений, если ее не прекратить. Да, там про любовь совсем юных душ, но смысл-то в другом: нельзя жить в ненависти — из-за нее можно лишиться самых близких.
В «Тихом Доне» есть место супружеской неверности, но опять-таки роман не про это. Про честь и стойкость, силу духа и преданность, а еще — глубину чувств и мощь характеров. Плюс рассказ о большом пласте истории.
Каждый видит свое
Найти «что-то эдакое» при желании можно в любом произведении. Каждый видит свое. Один выискивает морщинки на лице Джоконды, а другой восхищается ее загадочной улыбкой. А может, есть третий вариант? Возможно, кто-то просто развлекается. Ну а что? Сейчас троллинг в чести. Почему бы ради хохмы не убрать сложного Достоевского из школьной программы или вычеркнуть невероятно глубокую и символичную «Грозу»?
Кстати, депутат Хинштейн достойно ответил Российскому книжному союзу, что «назвать набоковскую «Лолиту» пропагандой педофилии так же абсурдно, как признать батальные сцены в «Войне и мире» пропагандой жестокости». И добавил, что закон против ЛГБТ-пропаганды не коснется классической литературы: «Ни одно из перечисленных Российским книжным союзом произведений под это определение явно не подпадает». Так что великие произведения остаются в программе старших классов (хотя «Лолиты» в ней нет). Как говорится, читайте, дети, правильную литературу. Она кажется еще более правильной на фоне новой, про те же детские лагеря. Кто знает, про что я, тот поймет. Не хочу рекламировать современную толерантную жуть. Кстати, курящий волк на этом фоне выглядит максимально безобидным персонажем.
Но это мое мнение. А что могут сказать люди, которые непосредственно работают с этой самой классикой в тех самых старших классах. Звоню учителю русского языка и литературы краснодарской гимназии №3 Елене Евтушенко. Профессионал своего дела, отдавший работе с детьми почти 30 лет, почетный работник общего образования РФ Елена Леонидовна за полчаса разговора не просто убедила меня в необходимости изучения «нашего всего», но и вдохновила перечитать великих земляков. Увесистый том Достоевского уже смотрит на меня с книжной полки.
Непростая литература
— Елена Леонидовна, почему классиков нужно проходить именно в школе, ну «нелегкая» же это литература? Да и не современная она какая-то, — я пытаюсь выглядеть перед мудрым учителем хоть немного провокационно и делать вид, что искренне не понимаю, зачем нашим детям труды вековой, а то и большей давности.
— Вы знаете, Юлия, все, что вы перечислили (я зачитала тот самый список, с которым носится Российский книжный союз. — Прим. авт.), настолько проверено временем, что даже сомневаться не стоит, изучать эти произведения в школе или нет. Однозначно ничего убирать из школьной программы не следует. И не нужно искать в этих книгах того, чего в них нет. Они, конечно, о другом времени, но классика на то и классика, что вопросы, поднимаемые авторами, — вечные. Когда мы проходим «Отцов и детей», анализируем слова Николая Петровича Кирсанова своему брату Павлу. Помните известный спор Аркадия Базарова с Кирсановыми? После него, когда все расходятся по комнатам и братья остаются вдвоем, Николай говорит Павлу, что он вспоминает матушку, себя в молодости и как он тогда говорил, что вы все — отжившие, старые, вы нас не понимаете, а теперь, дескать, пришло и его время услышать те самые слова. Это о том, что мы в каждом поколении одинаковые, нас всех интересуют вопросы: как жить? кто я такой? зачем пришел на это землю? Вот на них и находят ответы в классической литературе. И пусть не всегда она дает прямой ответ, но показывает путь, как герои поступают в той или иной ситуации, и результат — к чему это приводит. А мы, учителя, помогаем ребятам увидеть это. Обсуждая произведение, дети сами говорят, что с точки зрения их поколения приемлемо, а что — нет. Поэтому однозначно — классическая литература в школьной программе нужна.
— И что с точки зрения детей приемлемо?
— Поделюсь таким примером. Мы с ребятами закончили изучать пьесу Горького «На дне». Кажется, там совсем другая эпоха, люди, далекие по своему социальному статусу от нынешних школьников. Это действительно дно жизни. Герои оказались в ночлежке по разным причинам. Может ли современный человек опуститься до такого же уровня? Может. Вот это мы и обсуждаем с детьми. А еще хочу сказать об отношении современных учеников к одному из главных персонажей, Луке, который выслушивает тех, кто оказался в этом подвале, дает советы, но не все им следуют, а один из героев даже кончает жизнь самоубийством после разговора с Лукой. Я всегда спрашиваю у ребят, что они думают про Луку. Почему он только говорит, но ничего не делает, предлагает путь, но не ведет к нему и по нему? Не отправляет в больницу, не помогает найти работу и т.д. И вы знаете, нынешнее поколение отвечает, что он и не должен этого делать. Человек сам за себя в ответе. Хочешь — поднимайся и иди. К каждому Луку не приставишь. Меня порадовал такой ответ. Значит, они уже понимают, что ответственность за свою жизнь каждый несет сам.
Теория Раскольникова
— Такова сейчас установка современной жизни, видимо, молодые люди в тренде. А сталкивались с такими ситуациями, что после изучения какого-либо произведения у ребенка менялось мировоззрение, отношение к жизни?
— Да, конечно. Вот очень яркий пример.
У каждого учителя есть свои любимые произведения, работу с которыми ждешь, потому что интересно, как на них откликнется каждое поколение. Для меня это «Преступление и наказание» Достоевского. Очень важно привести детей к философским размышлениям, чтобы роман не остался для них просто детективом, в котором студент убил старушку.
На первом уроке, когда мы только знакомимся с биографией Достоевского, я оставляю буквально 10-15 минут для небольшого сочинения. Ребята отвечают на вопрос: «Тварь ли я дрожащая или право имею?». Я прошу написать именно про себя, а не про теорию Раскольникова. У меня накопились сочинения шести поколений. Но одно из них, написанное четыре года назад, поразило меня больше остальных. Если можно, приведу его полностью:
«Преступление Раскольникова началось еще за год до совершения убийства процентщицы со статьи в газете, где он изложил свою жизненную позицию. Суть этой теории состояла в том, что есть люди обыкновенные и необыкновенные. Обыкновенные — это те, кто, невзирая на нищету, унижение, разные жизненные трудности, остаются покорными, то есть тварью дрожащею. А есть необыкновенные — это те, кто преступает все законы нравственности и становятся вершителями человеческих судеб, то есть право имеющие.
У Раскольникова были душевные муки еще в тот момент, когда он только задумывается об убийстве. Я представила себя на месте Родиона, и, знаете, когда я задумываюсь о том, а смогла бы я совершить убийство, преступить через Божию заповедь «Не убий»? Думаю, да. У меня нет душевных терзаний. Я знаю последствия, которые меня могут постичь, но некоторых людей я сжила бы со свету с превеликим удовольствием. Да и кто знает, меня, возможно, и не поймали бы, если все спланировать тщательно. К тому же меня не привлекает жить тварью дрожащей, это не по мне. Конечно, вы можете спросить: а кто тебе дал право убивать, даже если ты считаешь некоторых людей вошью? Никто. Но вопрос был поставлен: кто я? Я считаю себя «право имеющей». Я смогла бы совершить убийство, и меня не преследовали бы никакие муки и терзания. Даже так скажу: я была бы очень рада убить некоторых людей, и потом я не буду жалеть себя, я полностью согласна с теорией Раскольникова».
— Елена Леонидовна…
— Вот так. Представляете мое состояние? Я знаю этого ребенка с 5-го класса, все проблемные моменты, которые у нее возникали, конфликты с учителями и детьми. Вот, оказывается, что она чувствует. Страшно? Страшно. При этом я не могу назвать ее имени перед классом, потому что обещала: сочинения — анонимные. В общем, решила понаблюдать за ней, что последует дальше, но в мыслях и на душе постоянно были эти строчки.
Роман изучили, на занятиях я ее особо не трогала, но видела, что ребенок включен в процесс, работает, занимается, читает. Последний урок, которым мы заканчиваем «Преступление и наказание», проходит в формате мастерской, особый упор делается на теорию Раскольникова. Когда работа подходит к концу, я прошу детей ответить на вопрос: о чем я молчал на уроке? Сначала я увидела ответ в глазах той девочки. А потом она его озвучила, и я рада, что не ошиблась. Она сказала, что «если бы я могла вернуться назад, никогда не написала бы так, как тогда, потому что просто не понимала того, о чем писала».
Можно ли это назвать победой? Наверное, да. Ребенок коренным образом изменил свое отношение к жизни. Оказалось, что тварь дрожащая — это не тот, кто боится идти против правил и терпит унижения. И вообще, неважно, кто и как тебя назовет, главное — остаться человеком.
Помочь детям увидеть «правильность»
— Елена Леонидовна, а про то, что классика тяжела для старшеклассников, что вы думаете?
— Я считаю, что мы проходим ее очень своевременно, когда молодые люди готовы идти во взрослую жизнь. И на примере героев они могут увидеть, что такое хорошо и что такое плохо. Взять, например, «Обломова». Главная мысль романа в том, что человека формирует среда. Почему Илюша вырастает неучем? Потому что его родители постоянно ищут предлог, чтобы сыночка не учить. И причины всегда находятся. Зимой — холодно, летом — жарко, весной и осенью — слякотно. Ребята всегда начинают смеяться, потому что в этом узнают себя. То свой день рождения, то день рождения родителей и т.д. Опять происходит сравнение с собой. Во время изучения этого романа обсуждаем, что всего через несколько лет они сами могут стать родителями, и именно от них будет зависеть, каким вырастет их ребенок. Но это уже настоящая, реальная жизнь. А пока здесь, в школе, на уроках литературы можно порассуждать, как лучше поступить. Я очень ценю, когда дети высказывают свое мнение. Оно не может быть правильным или неправильным, оно —
личное. Пусть пока детское, наивное, но ведь школа для того и нужна, чтобы прожить здесь учебные ошибки и постараться избежать их во взрослой жизни. Вот и классика, которая давным-давно ответила на все вопросы, тоже изучается с одной целью — чтобы юная душа сделала правильный выбор. Учителям нужно лишь помочь детям увидеть эту «правильность». Что мы и делаем на уроках.
Материал подготовила Юлия Осипова
