В честь Дня работника органов безопасности Российской Федерации «Краснодарские известия» пообщались с генерал-лейтенантом антикоррупционной службы РФ по Краснодарскому краю «Кобра», почетным сотрудником КГБ СССР, востоковедом, ветераном внешней разведки, кавалером более 50 орденов и медалей, в том числе восьми боевых, Оразшо Пояндашоевым.
Приключений, выпавших на долю этого чекиста, хватило бы на жизни десятерых и на сто серий шпионского боевика. Между тем трудно найти человека более скромного, обыденно рассказывающего об исторических событиях, свидетелем которых он был и в которых принимал непосредственное участие.
Предложение, от которого невозможно отказаться
— Оразшо Пояндашоевич, вы выросли в маленьком кишлаке Чартым на Памире — в горном районе Таджикистана на границе с Афганистаном, Пакистаном, Индией и Китаем. Думали ли вы тогда, что станете шпионом?
— Нет, конечно. Но с детства мечтал служить Родине. Когда учился в школе, началась вьетнамская война. Я был ребенком, однако очень переживал. Надеялся, что, когда вырасту, смогу защищать слабых, бороться с несправедливостью, которую не терплю в любом виде. Могу пропустить несправедливость по отношению к себе, но к другим — никогда, за что мне часто доставалось, кстати. Наверное, эта вот детская мечта и привела меня в КГБ.
— И как в Советском Союзе становились сотрудниками КГБ? Вряд ли вы пришли в комитет проситься на работу…
— О нет, эти ребята сами вас находили, и от их предложения уже нельзя было отказаться. (Смеется.) Я на отлично учился в школе, знания мне давалась легко — помогали любознательность и цепкая память. С детства был физически выносливым и крепким, да и как иначе, если школа находилась в 12 км от дома, добирались до нее пешком. У моих родителей было 12 детей, я второй по счету. Зимой нас нередко преследовали волки. Мама попросила меня перевестись из третьего класса во второй, в котором учился брат (хотя я был отличником), чтобы вместе ходить в школу — так было безопаснее.
После десятого класса поступил на факультет восточных языков госуниверситета им. Ленина в Душанбе. Это была идея отчима, сам я собирался на экономический. Но он отговорил: «И кем ты будешь? Бухгалтером? А языки дадут тебе возможность посмотреть мир». В вузе тоже проблем с учебой не было, я хватал все на лету, арабский и фарси давались легко. Был активистом, старостой, пользовался уважением однокурсников и преподавателей. И не подозревал, что с первого курса за нами наблюдали люди из комитета, часто посещали занятия, изучали. Сначала они присматривались ко мне как к возможному переводчику с восточных языков, но потом решили использовать как штатного сотрудника.
— Сюжет — как в шпионском кино! Расскажите, как это было, как вам сделали предложение.
— Все было именно так, как вы думаете, — с налетом тайны и нервного напряжения. Мне позвонил проректор, пригласил в свой кабинет. Там ждали двое мужчин в костюмах. Один, как я потом узнал, работал с университетом, подыскивал будущих кадровых работников. Второй — непосредственно из конторы.
Когда я усомнился в том, что справлюсь с ролью сотрудника КГБ, они включили психологов и так меня обработали, что мне показалось, что от меня одного зависит судьба Родины и я не могу ее подвести. В общем, согласился. Родители, правда, не хотели мне такой судьбы.
Мама вообще надеялась, что после университета я вернусь в кишлак и смогу помогать семье. Но я ответил, что больше помогу, если стану работать в КГБ. Потом, с 1971 по 1973 год, были Высшая Краснознаменная школа КГБ СССР им. Дзержинского (контрразведка), затем учеба в институте КГБ СССР им. Андропова. Когда уже учился в Москве на втором курсе школы, умер отчим. Я получал 180 рублей стипендии, сто из них отправлял маме, сам ходил полуголодный.
— Вас уже тогда готовили для работы в Афганистане?
— Нет, это случилось позже. Учеба была стандартной: мы изучали восточные и европейские языки — я, например, говорю на восьми, не считая нескольких афганских диалектов. Мы отрабатывали прыжки с парашютом, стрельбу, приемы рукопашного боя. Когда же меня решено было направить в Афганистан (это случилось через пять лет после выпуска из института КГБ, я тогда работал в контрразведке в Таджикистане), — изучал архивные материалы о культуре, политическом устройстве, быте и обычаях Афганистана и многое другое. Знать нужно было абсолютно все, чтобы вести там разведывательную деятельность.
Перевербовал агента ЦРУ
— Вы провели в ДРА с 1978 по 1987 год и были тем человеком, кто встречал советские войска в Афганистане, и тем, кто выходил оттуда последним, через две недели после официального вывода нашего контингента. Потом еще год, работая в КГБ Таджикистана, часто ездили туда в долгосрочные командировки. Наверное, тогда это был самый опасный регион мира, а вы за все время не получили ни царапины…
— Да, я как-то подсчитал, что избежал там смерти 22 раза: именно столько раз на меня совершали покушение, я попадал в засаду или окружение, под обстрелы, когда рядом со мной гибли люди, а я оставался жив. Работа была очень опасной, но я знал, куда шел. Сначала был военным атташе при советском посольстве в Кабуле, потом третьим, вторым секретарем и наконец старшим офицером связи. Стал самым молодым полковником в системе внешней разведки КГБ, получил звание в 34 года.
— Какие хорошие должности для прикрытия работы сотрудника КГБ! А какая была ваша основная задача?
— Разведка, получение политической, экономической информации о спецслужбах противника, и, скажу вам, мы против них мощно работали. Мне даже удалось перевербовать агентессу ЦРУ, прошедшую диверсионную и разведывательную подготовку ЦРУ в Германии. Это была местная женщина, из таджиков, очень красивая. Она нам много крови попортила, проворачивала такие дела, что закачаешься. Но нам удалось ее взять на одном деле, разоблачить, обвинить в шпионаже и посадить. И вот в тюрьме-то я с ней и встретился и смог убедить перейти на нашу сторону. Вся внешняя разведка обалдела, когда об этом узнала.
— И как вам это удалось?
— Вот вам все расскажи! (Смеется.) Ну, у нее было слабое место — мама и дочка в Мазари-Шарифе. Я обещал, что сниму для них дом, они будут под круглосуточной охраной, если она станет работать с нами. Кроме того, объяснил, что ее хозяева, — пособники террористов из США и Европы. Сказал, что СССР пришел в Афганистан не для того, чтобы отнять землю, а чтобы помочь бороться с бандитами. Советский Союз строит дороги, школы, больницы, жилые кварталы, организовал бесплатную медицинскую помощь для всех. А что делают исламисты? Устраивают взрывы в городах, убивают мирных жителей, запрещают женщинам учиться и пр.
И шпионка ЦРУ прониклась, приняла мое предложение. Конечно, я установил за ней полный контроль, но она ни разу меня не подвела — работала отлично. Первым ее заданием, ради которого я, в общем-то, и перевербовал ее, было найти бандитов, устроивших взрыв перед нашим посольством в Кабуле в 1986 году. И она нашла. Выяснилось, что эта банда после каждого теракта исчезала на полгода или год, а когда все утихало, возвращалась на место преступления. Мы разработали план, по которому якобы поймали террористов, они на камеру признались в преступлении и были осуждены на 15 лет. Информация дошла до адресата, и банда, уверенная, что ее больше не ищут, объявилась в городе. Шпионка вывела нас на них, и все террористы были схвачены.
— В Афганистане вам дали прозвище Переговорщик за ваше необыкновенное умение договариваться с главарями банд, которые складывали оружие и переходили на сторону Советов, за то, что вы могли улаживать конфликты даже между заклятыми врагами, что умели посадить за стол переговоров две противоборствующие стороны. Вы их гипнотизировали, что ли?
— Никакого мошенничества! Но мне даже не нужно было идти с ними на уловки, я говорил правду про задачи СССР и США. Когда коллеги меня спрашивали, почему те или иные местные персоны меня слушают, а их нет, я отвечал: вы смотрите на то, что находится на поверхности, «на столе», а я заглядывал «под стол». Нужно учитывать национальный, политический, региональный вопросы, партийную принадлежность, языковые различия, личные взаимоотношения и многое другое. Нельзя принимать решения, рассматривая вопрос лишь с одной стороны. Местные меня очень уважали за то, что я в совершенстве знал их язык, культуру и обычаи.
Как-то во время одной совместной операции по захвату крупной партии оружия террористов, в которой вместе со мной участвовали местные военные, представители двух враждующих партий, они схватили это самое оружие и начали друг в друга палить. А я оказался между ними. До сих пор не пойму, почему тогда не погиб. Но как я разозлился на них! Когда перестрелка закончилась, вызвал их генералов к себе, сказал, что мне стыдно работать с такими идиотами, которыми помыкают англосаксы, потирающие руки после каждой такой заварушки. Много еще чего им тогда сказал. Потом усадил за один стол, организовал плов и водку и помирил их.
Предсказание аналитика
— Слушаю вас — как будто смотрю захватывающий фильм! Вы написали восемь книг, а когда ждать романа о ваших приключениях? Это же готовый сюжет для классного шпионского сериала, даже сценарий придумывать не надо.
— Есть события, о которых я рассказывать пока не могу. Может быть, когда-нибудь. Но сейчас меня волнуют другие темы.
— Кстати о них. В 2014 году вы написали, а в 2015-м издали книгу «Россия под прицелом». В ней вы с большой точностью предсказали события, которые мы сейчас переживаем (смотрите «В тему. Почти пророчество»). Как вам удалось прийти к таким выводам?
— Вся моя работа разведчика — анализ имеющейся информации. Я каждый день читаю российские и иностранные СМИ, потом собираю полученную мозаику в пазл. НАТО в течение многих лет нагло и упорно продвигалось к нашей границе, несмотря на все наши протесты и предупреждения, поставляло бывшим странам Варшавского договора тяжелое вооружение. Как профессионал я знаю, что такое количество и типы оружия просто так не перебрасывают, как бы США ни убеждали Россию, что нам опасаться нечего.
Кроме того, англосаксы стали покупать или строить в странах бывшего Союза био- и химические лаборатории и проводить там секретные опыты. Это тоже признак того, что против нашей страны готовится заговор, крупная боевая операция. Ну и так далее. Основываясь на всем этом, нетрудно было сделать вывод.
— Еще в своей книге вы много внимания уделили энергозависимости Евросоюза от России. Как думаете, почему тогда кто-то из них пошел на подрыв «Северного потока»?
— Как зачем? Чтобы американцы могли продавать Европе свой газ в разы дороже его реальной стоимости! Уверен, что взрыв произошел с участием США и Великобритании, у меня нет на этот счет никаких сомнений.
— Вы — пример не только разведчика и контрразведчика, но и дипломатии советской школы и вообще прежнего мира, где недругов хотя и не любили, но уважали. Наверняка вы сейчас с недоумением наблюдаете за действиями большого ряда европейских и американских чиновников.
— Это конец дипломатии, конец света. Не выдать визу дипломату, ограбить его, напасть на его детей, оскорбить? Это просто недопустимо! Для меня это дикость.
— За девять с половиной месяцев, что ведется спецоперация, мы увидели, что на самом деле собой представляет так называемое цивилизованное западное общество. Несостоятельность европейских лидеров как глав государств, маразматические выступления Байдена, вранье его администрации, политический каминг-аут Меркель, сатанинские выпады Зеленского и его приспешников, отрицание всего русского… Как думаете, почему все это вылезло именно сейчас и что ждет этот «сад», как назвал Европу глава дипломатии Евросоюза Боррель, дальше?
— Европа ведет себя как продажная женщина. Как можно доверить свою безопасность — физическую, экономическую, энергетическую — чужим? Это просто преступление, предательство своей страны и народа! И некоторые народы это понимают и уже выходят на улицы европейских городов с требованием отменить санкции против России, прекратить помогать Украине и снабжать ее оружием.
Америка распадется на части после выборов президента в 2024 году, там начнется гражданская война, вот запомните мои слова. Европе же придется работать с Россией, вынуждена будет с нами сотрудничать и считаться, причем на наших условиях, у нее выбора не останется.
— Как вы оцениваете спецоперацию России на Украине?
— Не сомневаюсь в нашей победе, но очень переживаю за нашу страну, я очень ее люблю, патриот до мозга костей. Почему переживаю? Потому что мне думается, что сейчас мы воюем с драконом, некой огромной ящерицей: мы рубим ей хвост, а он через время заново отрастает. А нам бы надо ударить по мозговому центру. Для начала — долбануть по центру принятия решений в Киеве. Чтоб ее оборзевшие власти и их хозяева в Вашингтоне и Лондоне пришли в себя и поняли, что мы не шутим.
— Последний вопрос, Оразшо Пояндашоевич. Что значит для вас быть офицером КГБ, бойцом невидимого фронта?
— Все. Если бы я родился заново, выбрал бы для себя тот же путь.
Был такой случай. В бандитском логове
22 июня 1978 года генерал КГБ Анатолий Стройкин, контрразведчик Оразшо Пояндашоев и двое их охранников из девятого управления КГБ рано утром выехали на машине из Мазари-Шарифа в Кабул, Пояндашоев — за рулем.
— Мы были голодные как волки, и мои пассажиры попросили меня остановиться возле какой-то придорожной чайханы в Пули-Хумри, запахи шашлыка и плова из которой стелились далеко по дороге и сводили с ума. Заходим внутрь, и тут я понимаю, что что-то не так: много военных, некоторые замотаны в одеяла, как это часто делают бандиты, когда пытаются скрыть автоматы за спиной. Смотрю — а у них при виде нас аж глаза засверкали. Ну, думаю, дело дрянь. А наши охранники — дураки такие — на еду смотрят, блюда выбирают. Я говорю: назад, уходим. Они: что? как? почему? Сели в машину, я дал по газам, раскидал нескольких, кто пытался нам дорогу перекрыть, и мы уехали.
Когда добрались до Кабула, выяснилось, что ночью Пули-Хумри взяли бандиты, о чем мы не могли знать. Потом подослал к ним своих агентов, чтобы выяснить, почему же бандиты нас не схватили тогда. Оказалось, они просто замешкались. В этот момент главари банды заседали в другом месте, делили награбленное. Когда к ним пришли спросить, схватить ли залетных шурави, было уже поздно — мы сбежали у них из-под носа. Ох и устроил я потом нашей охране разнос — клочки по закоулочкам летели! А Анатолий Алексеевич впоследствии всем рассказывал, что если бы не я, нас уже в живых не было бы. С тех пор мы каждое 22 июня собираемся, чтобы отметить наше второе рождение.
Почти пророчество
Отрывок из книги Оразшо Пояндашоева «Россия под прицелом», 2015 год:
«В перспективе к 2022 году, т.е. уже через шесть-семь лет, в Европе начнет ощущаться новый дефицит газа — в объеме до трети суммарной годовой потребности. Газа сравнительно дешевого. То есть такого, который никто, кроме России, поставить не может. (…) Предложить цены на энергоносители ниже российских Вашингтон не сможет, хотя постоянно обещает. В этом случае, как бы там европейцы ни упирались, исходя из своих традиционных евроцентристских взглядов на мир, при 50-60% зависимости от российского газа ускорение дрейфа всей Европы в сторону Москвы неизбежно. Остановить это — все равно что пытаться остановить вращение Земли.
Естественным следствием такого сближения станет расширение объемов взаимной торговли, а значит упрочение разных, не только энергетических, связей. Следовательно, как результат — неизбежный отрыв Европы от США. Отрыв, который приведет к полной утрате Америкой 14-17 триллионов долларов, влияния на всем Евро-Азиатском континенте. Для США это фактически означает глобальные геополитические похороны, тем более если учесть долги в 50 трлн долларов.
Остановить, изменить этот сценарий Америка может лишь тотальным разрушением России. Цель — взятие под свой контроль наших нефтегазовых месторождений. Как вариант — создание на территории РФ такого уровня нестабильности, чтобы он, как ныне на Украине, привел к разрушению инфраструктуры, обернулся невосстановимым сокращением объемов поставок. И, конечно, нанести серьезный удар по единству Европы — чтобы она не смогла самостоятельно решать свои энергетические и экономические проблемы с Россией, Китаем, а зависела лишь от США.
Все это объясняет американскую стратегию, резкое взвинчивание темпов американо-российского противостояния по всему миру, особенно на Украине… Поэтому американцам надо резко осложнить военно-политическую обстановку на Украине, столкнуть лбами два славянских народа и тем самим резко ограничить поступление энергоресурсов (газа, нефти, ГСМ и других товарно-материальных ценностей) через Украину в Европу и в целом изолировать Россию от Европы…»
Материал подготовила Наталья Галацан
