Шапочное знакомство

— Роман, с чего все начиналось?

— Со срочной службы в армии. Отслужив в 2004-м положенные два года в разведывательных частях, вернулся в звании сержанта в городок Лабинск, откуда и призывался в ряды Вооруженных сил. Найти работу по душе не смог, пришлось заняться шапками. 

— Это как?

— Ну, местные меня поймут: в те годы многие в Лабинске зарабатывали на хлеб растягиванием звериных шкурок. Но, познакомившись поближе с «шапочным бизнесом», я понял: это не мое. Между тем на что-то надо было жить, других вариантов заработка не предвиделось, и я вернулся обратно в разведку. Там получил направление в город Моздок, а оттуда — в Грозный, в аэропорт Северный,
где попал в 46-ю бригаду отдельного разведывательного батальона. 

— После чего служба продолжилась уже в горячей точке?

— Да, в начале нулевых там еще было очень неспокойно. Одним словом, для разведки работы хватало. Кавказ — дело тонкое.

— И вы сразу основательно взялись за дело, с которым к этому моменту знакомы были не понаслышке?

— Нет, сперва пришлось пройти обучение на прапорщика. А уже потом продолжать службу в 46-й бригаде начальником группы специальной разведки.

— Сколько было человек в вашем подчинении?

— Скажем так, группа была небольшая, но мы брали не числом, а умением. Каждый, как и я, тоже в звании прапорщика: все люди — опытные профессионалы. 

— О каком опыте здесь идет речь?

— Мы устраивали засады, искали базы боевиков. Выявляли в окрестных аулах их осведомителей, работая в контакте с целым рядом силовых структур. 

— Чтобы вычислить таких типов, нужно знание психологии местных жителей: как говорил ваш знаменитый однофамилец из фильма «Белое солнце пустыни», «Восток — дело тонкое…»

— Что ж, уметь правильно общаться с людьми для разведчика всегда было жизненно важно.

— Приходилось ли вступать в перестрелку с боевиками?

— Иногда, конечно, приходилось, но мы старались этого не делать. Как говорил один из моих командиров, «разведка кончается там, где начинают звучать выстрелы».

Борода как прикрытие

— Предположим, вашей группе удалось обнаружить расположение врага. Ваши дальнейшие действия?

— В таком случае сразу же вызывали пехоту, артиллерию либо авиацию, сообщая при этом точные координаты врага.

— То есть главное кредо разведчика — действовать «без шума и без пыли»?

— И при этом обязательно не выделяться среди окружающих. Так что важны здесь не только грамотные действия, но и внешний вид. Например, перед тем как отправиться в аул на поиски пособников боевиков, мы отращивали бороды, чтобы выглядеть как все.

— Понимаю: это сейчас бороды «в тренде», а в то время — атрибутика террористов…

— Ну, не только террористов — этим украшением обладало практически все мужское
население Чечни и Дагестана. Однако на бороде, как говорится, свет клином не сошелся: надо было еще и одеться соответствующим образом. Одежда —
мой компас земной.

— То есть армейское слово «наряд» для вас зачастую имело первоначальное гражданское значение?

— От того, во что одет разведчик, иногда зависела его жизнь.

— Как приходилось «наряжаться», чтобы выполнить задание и людей не потерять?

— Я бы сказал — никак. У наших разведчиков в ходу была поговорка: «Чмошный вид — залог успеха». Чем непригляднее и неприметнее ты выглядишь в ходе специальных оперативных действий, тем больше шансов на успех и меньше риска.

— Случались ли такие эпизоды, когда одежда ваших сослуживцев выручала или же, наоборот, подводила под монастырь?

— Был у нас в группе человек, который вопреки негласным правилам одевался эффектно и броско. Очень любил так называемую куклу — военное обмундирование английского производства. Надо отдать должное его вкусу: смотрелась она и впрямь элегантно.

— Боевики это оценили?

— К сожалению, да: парень погиб от снайперской пули. Риск — дело сумасбродное.

— По каким еще причинам ваша группа несла потери?

— Однажды инженерная разведка в силу объективных обстоятельств не успела вовремя выполнить расчеты, и нам пришлось ехать на спецоперацию, не имея при себе соответствующих данных. На одном из поворотов наш БТР наехал на мину. Раздался взрыв, я сильно ударился головой и потерял сознание. Остальные тоже пострадали, но, слава Богу, обошлось без груза «двести».

— Можно сказать, отделались легким испугом?

— Да, в этом случае нам повезло: видно, инженерная служба противника малость недоработала, и мина взорвалась чуть раньше. Среагируй она на появление нашего БТРа вовремя, все могло бы закончиться значительно хуже.

— Мины были, наверное, чуть ли не на каждом шагу?

— Надо было быть все время начеку, чтобы избежать контакта с ними. И сводить к минимуму риск. Помню, когда мы шли по следу боевиков (накануне поступил сигнал, что их видели в нашем квадрате), наш боец решил рискнуть и сошел
с проторенной дороги, чтобы сэкономить время. Результат печальный: взрывом парню оторвало ногу. Несмотря на это, он продолжил службу: его перевели в Ростов кинологом.

Лопух в лесном меню

— Что еще, кроме бдительности и осторожности, должно быть в арсенале основных качеств разведчика?

— В нашей ситуации очень важно уметь с помощью следов ориентироваться на местности, знать, чем можно питаться в лесу, чтобы выжить…

— Где вы этому научились?

— Я потомственный казак, родился в городе Азове, что в Ростовской области. Когда мне было три года, родители вместе со мной переехали в Лабинск, но каждые каникулы я ездил в Азов к деду. Он был егерем, жил в лесу и многому успел научить меня. Мне, к примеру, очень пригодилось умение находить в лесной местности съедобные растения.

— Поделитесь информацией…

— Дежурное лесное блюдо — корни молодого лопуха. В них есть среди прочего немного глюкозы, это восстанавливает силы и энергию. На вкус чем-то напоминает очищенный от кожуры огурец. Валет в пять лет — В общем, каникулы у
деда стали для вас своеобразной школой жизни…
— Судите сами: в пять лет у меня уже был свой собственный конь. Как сейчас помню, Валетом его звали.

— И уже в этом возрасте вы на нем ездили?

— Не галопом, конечно, размеренной рысью по лесам и полям. Я же все-таки казак. 

— С вами в группе еще были казаки? 

— Да практически все — представители казачества. В основном донского. Но мне запомнился парень-казак из Сибири. Сам роста небольшого, но одним ударом мог быка убить. Все его спрашивали: «Ты каким спортом занимался?» А он в ответ: «Да никаким. Пил молоко, дрова колол». Вот и весь его спорт!

Разведка не дает добро

— Сколько лет вы прослужили в разведбате?

— Пять. В 2009-м по плановой замене меня перевели в отряд спецназа «Скифы».
Затем был взвод спецназа «Феникс», но во всех этих подразделениях принцип работы был один и тот же: быть начеку. Уметь бесшумно подойти к базе боевиков, изучить местность на предмет мин. Общаться при помощи условных знаков, жестов и взглядов. Со временем это настолько вошло в привычку, что даже в нормальной обычной жизни из нас, разведчиков, трудно было слово вытянуть.

— А когда состоялось возвращение в обычную жизнь, без мин и боевиков?

— В 2015-м. И должен сказать, что навыки разведчика мне очень помогают в рейдах по Краснодару в составе казачьего патруля.

 — Как это происходит?

— Вот свежий пример. В ходе одного из ночных дежурств я обратил внимание на молодого человека, который вел себя как-то нервно, суетливо: разговаривая по сотовому телефону, постоянно озирался, то садился, то вставал. Вроде никакого
криминала, но чутье мне подсказало: это преступник. Задержали, обыскали —
оказалось, закладчик наркотиков.

— Вот с таким я бы в разведку не пошел…

— Да его бы туда и не взяли.

Читайте также интервью «КИ»: