Поколение Pepsi
Я окончила школу 20 лет назад. Это нас называли «поколением P», это мы выросли на книгах Пелевина, и это мы попали в «пересменок», когда одной страны уже по факту не было, а новая только-только зарождалась. Давно это было, много талой воды утекло, даже не верится сколько.
Пару недель назад в моем родном городе состоялась встреча одноклассников. Желающих окунуться в море ностальгии по уютному школьному прошлому собрали в модном кафе. Пришли, конечно, не все. Кто-то, как я, не смог по географическим причинам, а кто-то не захотел тратить время и деньги на общение с «малознакомыми людьми».
Сегодня мы взрослые. Почти у всех есть дети, многие из них ходят в нашу родную школу. Между танцами и воспоминаниями одноклассники хвастались своими успехами, как это обычно бывает на таких мероприятиях, показывали фото мужей и жен. Говорили ли за столом о тех ребятах, которым пришлось поменять школу, потому что учиться в нашей было невыносимо и даже опасно? Вряд ли кто вспоминал об этом.
Примерно до 10-го класса, пока нас не разделили по профильным классам (многие ушли в ПТУ или другие школы), у нас имел место жесткий буллинг. Тогда об этом особо не задумывались и слова такого не знали. Дети не прыгали с крыш, по крайней мере, о таком не слышали, не брали в руки ружье, чтобы свести счеты с обидчиками. На дворе стояли унылые и опасные 90-е, родители работали с утра до ночи, а свободное время проводили в очередях за продуктами, вникать в детские темы им было некогда. Проблемы в школе были, их как-то решали, но подростки за оружие не хватались. А сегодня это происходит с какой-то пугающей регулярностью.
— Прогресс идет, мир меняется, и это действует не только на детскую психику, но и на взрослых людей, — считает директор Центра восстановления личности, психолог-аддиктолог Виталий Чукаев. — Давайте вспомним те же 90-е, когда не было телефонов, не было интернета. С тех пор, как это все появилось, наша жизнь сильно изменилась, она ускорилась. Появление жесткого контента влияет, но утверждать, что только лишь за счет этого происходят все эти страшные вещи, как в Казани или в Перми, я не могу. Нужно смотреть, в какой семье вырос такой ребенок, какие у него отношения с отцом, матерью, какую социальную роль он играл в школе, — все это очень важно. Возможно, имеет место какое-то психическое заболевание, и все одно на другое просто накладывается.
Из последнего: мальчик 12 лет из маленького городка под Пермью принес в школу ружье, чтобы поквитаться с одноклассницей, которая оскорбляла его. И не просто принес, но и выстрелил. До этого случая был пермский стрелок, до него — казанский, еще раньше — керченский. Кровавая география расширяется. И будет ли это происходить дальше, во многом зависит от родителей.
— О проблемах в школе родители могут узнать последними, все зависит от того, есть ли в семье доверие, внимание друг к другу, достаточно ли времени уделяют родители своим детям, — отмечают в департаменте образования администрации Краснодара. — Ребенок, подвергшийся травле, очень раним. Он считает себя ущербным, не доверяет людям, ждет от них подвоха. Зачастую такие дети начинают воровать, врать, связываются с плохими компаниями. В этот период важна помощь и понимание близких.
Кастрюля супа
С нами училась девочка Настя с особенностями развития. Ее мама работала психологом в нашей же школе и воспитывала дочь одна, без мужа. Настя была самой настоящей грушей для битья. Я тогда перешла в новую школу в 7-й класс и сразу поняла, кто здесь сильный и диктует правила, по которым живут все, а кого бьют, и бьют жестоко. Получить клеймо изгоя не хотелось. Проглотив не одну порцию унижений, я приняла игру, примкнула к «сильной группировке» и стала «своей».
У нас гнобили за внешний вид: форму только что отменили, и в школу приходили разодетыми по последней моде. Унижали за то, что «ботаны» слушают не ту музыку, хорошо учатся и не дают списывать, подлизываются к учителям, а на «простых смертных» смотрят свысока. Случалось, что и лидеры становились аутсайдерами за какие-либо провинности. Над козлами отпущения у нас издевались самыми изощренными способами, и эти унижения переходили в хроническую форму и могли длиться годами. По «важным» поводам изгоям «забивали стрелку», где человека ставили на колени и заставляли просить прощения. В обычные дни просто оскорбляли, перешептывались за спиной, могли спрятать вещи зимой. Я знаю, что моим одноклассникам сегодня стыдно за свои поступки, но изменить уже ничего нельзя.
За что травят сегодня, я решила спросить у подростка, которого случайно встретила в городском парке. Он разрешил мне назвать его имя и школу, в которой учился. Сказал, что его бывшие одноклассники вряд ли читают серьезную прессу. Вообще, о буллинге говорить не хотят и даже боятся.
— Я ушел из школы после 9-го класса, — рассказывает Семен, бывший ученик школы №30. — Когда только переехал в Краснодар и перешел в 5-й класс, одноклассник позвал меня погулять. Прихожу, а они там сидят в каком-то подвале и курят. Считаю, что это глупо. Они пытались повлиять на меня, чтобы я был как они, унижали. Я старался дать отпор, и со временем они от меня отстали. У меня есть знакомый, который учился в параллельном классе. Встретил его недавно и не сразу узнал. В школе над ним постоянно издевались. Помню, как у него в столовой выбили из рук булочку, которую он купил буквально на последние деньги. Он был очень худой и ходил в очках. Им не нравилась его внешность, и поэтому его травили постоянно. И в итоге затравили до неузнаваемости.
Как мне все это знакомо… Когда я поняла, что Настя слабее меня, я решила, что если стану сильной за ее счет, то от меня отстанут, ведь новеньким у нас несладко жилось, а я была новенькой и чужой. И вот однажды, на уроке труда в 7-м классе, Настя как бы случайно вылила на меня кастрюлю горячего супа — не выдержала придирок с моей стороны и других «смельчаков». В тот день на мне был белый жакет, он был безнадежно испорчен, к тому же я получила довольно сильные ожоги. За дело.
— Сейчас в основном гнобят за разность мнений, за тот же внешний вид, — продолжает Семен. — Это прозвучит неожиданно, но начинается буллинг уже в 5-м классе. Мои одноклассники вели себя так, как будто им за 30. Они пытались как-то выделиться, заводили вредные привычки, типа это круто. Год назад у нас появился снюс. Учителя сразу стали это пресекать. Директор собрал нас всех в спортзале и объяснил, почему нельзя этого делать. Один мальчик продолжал употреблять эту гадость. Я заметил, что после этого он начинал себя странно вести.
Через два года, в середине 9-го класса, наш конфликт «сильных» и «слабых» достиг апогея. Классный руководитель приняла решение: собрать всех детей и родителей в одном кабинете, установить истину, покарать обидчиков и призвать их к раскаянию.
Судя по дальнейшему развитию событий, все было как в фильме Романа Полански «Резня». Холодным февральским вечером, закрывшись на замок, взрослые и дети сидели допоздна в кабинете русского и литературы вместе с психологом и инспектором по делам несовершеннолетних и пытались найти крайних. Психолог кричала, учитель оскорбляла, а родители готовы были «разорвать» друг друга. Затея провалилась, ибо все остались при своем мнении, хорошо хоть массовой драки удалось избежать.
В городском департаменте образования пояснили, как должен действовать классный руководитель, если возникла сложная ситуация.
— Если в классе есть буллинг, то первое, что должен сделать педагог, — выявить причину. После чего — сбалансировать ситуацию. Это могут быть командные игры, направленные на сплочение коллектива и принятие друг друга. Такие игры дети очень любят, они их сближают. Выровняв ситуацию, классный руководитель должен продолжать контролировать все, следить за тем, чтобы неуверенный в себе ребенок почувствовал, что есть тепло, взаимопонимание и уважение. Учитель может обратиться к психологу и в службу школьной медиации для разрешения конфликта.
Буллинг: палка о двух концах
Учителя и психологи отмечают, что современные дети стали другими. Их рано приучают к самостоятельности и лидерству. К тому же с малых лет они знакомятся с интернетом, где легко и просто можно занять доминирующую позицию вне зависимости от положения в реальном мире. Там ребенку не так важно налаживать отношения с окружающими и подстраиваться под кого-то, ведь «комфортная среда» доступна и понятна, только руку протяни. У таких детей нет авторитетов, в отличие от тех, кто рос в 90-е.
В школах сегодня еще работает устаревшая «авторитарная модель взаимоотношений», которую ученики не воспринимают, а учителя не понимают, как общаться с новым поколением. Да и престиж профессии в последние годы сильно упал. Из-за этого происходит непонимание: учитель не является авторитетом, но продолжает требовать.
Замечания со стороны учителей сегодня могут быть восприняты ребенком или родителями как травля. Не так давно вся страна наблюдала за скандалом в Иркутске, причиной которого стала необычная прическа 12-летнего мальчика. Претензия со стороны школы была конкретная: «мужики с хвостиком не ходят». Ребенка уговаривали распустить волосы, но в конечном итоге все пошли на принцип: и ученик, отказавшийся выполнять просьбу, и школа, которая продолжала стоять на своем. Все шесть уроков мальчик просидел в кабинете психолога, куда приходили педагоги и давали задания.
— В пределах школы ничего не должно отвлекать от занятий, поэтому здесь нужны минимализм и простота, — поясняют в департаменте образования Краснодара. — В каждом учебном заведении действует свой, определенный устав. Родители должны учитывать это, когда их сын или дочь собирается в школу. Если они допустили, что ребенок нарушил правила, значит, они сами их принимают. По закону об образовании определены требования к форме одежды. Что касается прически, украшений, татуировок, то такие требования в законе не установлены. Но взрослые должны понимать, что внешний вид — это не только школьная форма.
Претензии у школы к детям, а у детей к учителям могут быть самые разные. Недавно в Сети активно обсуждали поведение краснодарской учительницы, которая пообещала «набить морду» ученикам 6-го класса за то, что те не убрали за собой мусор. Видео, где педагог угрожает детям, а дети откровенно хамят ей в ответ, вызывает неоднозначные эмоции. Одна из девочек объяснила свое нежелание поднять с пола фантики очень просто: «Ты кто такая? Мы — дети, нам можно все».
— По результатам педагогического расследования учителю было вынесено замечание. На совещании педагогического коллектива обсуждены вопросы соблюдения педагогической этики. В тот же день проведена разъяснительная работа с обучающимися об уважительном отношении между участниками образовательного процесса, о соблюдении правил внутреннего распорядка школы, санитарно-гигиенических требований. С участниками конфликта работает социально-психологическая служба,
«Игра в кальмара»
Мы снова и снова виним интернет, отбираем гаджеты, полагая, что в этом спасение. Виталий Чукаев считает, что панацея не в запретах, а в живом общении родителей с детьми, когда они делают что-то вместе: собирают лего или играют на свежем воздухе.
— Все идет от семьи, от взрослых, — отмечает психолог. — Чем больше внимания мы будем уделять своим детям, тем, конечно же, здоровее они вырастут. А если ребенок не получает внимания и заботы, то он уходит в компьютер, телефон, в просмотр мультиков, в игры, где он восполняет все свои потребности. Лишать гаджетов не имеет смысла, ибо надо задать вопрос: что мы можем предложить детям взамен этого? Если мы не можем ничего предложить, тогда что ему делать? Сидеть и смотреть в пол, когда папа и мама, уставшие после работы, отдыхают?
Вызывает беспокойство у родителей по всему миру и нашумевший южнокорейский сериал «Игра в кальмара». Школьники, которые его посмотрели, начали играть в жестокие игры, сообщают СМИ. По сюжету сериала сотни человек в бедственном положении должны играть в детские игры, в которых проигравших убивают.
Сериал изобилует реалистичными сценами насилия, а его сюжет построен на принципе «королевской битвы», когда победителем становится лишь один человек, а остальных расстреливают.
— Я слышал, что в одной британской школе решили устроить «игру в кальмара» в реальной жизни, — рассказывает Семен. — Там, понятное дело, не стали никого убивать, но жестоко избивали тех, кто проигрывал. Были фотографии, где парень весь в синяках. Я как человек, который в интернете много сидит, прекрасно знаю, какой там идет поток информации. Все-таки надо следить за этим, ужесточать контроль. Не стоит полностью ограничивать ребенка, от этого может стать только хуже. Родители не должны вмешиваться в его жизнь, но должны пытаться узнать его получше, понять, есть ли у него какие-то проблемы в школе, и постараться помочь ему решить их.
Что касается зависимости от игр, Виталий Чукаев отмечает, что в последнее время в Центр восстановления личности стали обращаться подростки не просто с проблемой игромании. Проблема заключается в том, что сегодня ребята стали играть на деньги, делая ставки на спорт. И на это родителям нужно обратить особое внимание.
— У них начинается зависимость от эмоций, — говорит специалист. — Таким образом, человек начинает злоупотреблять этим и уже не может оторваться. Какие последствия от игр в целом? В первую очередь это влияет на учебу, социальную активность, на коммуникации, страдает психическое и физическое здоровье, потому что он сидит постоянно за компьютером, мало ест и мало пьет. Есть даже случаи в мире, когда люди умирали за игрой — организм уже не выдерживал такой нагрузки. Люди с зависимостью привыкли уходить из этой реальности, потому что там они — герои. Там у них есть крутой танк, оружие, команда, они знают, что им нужно делать. Так происходит деградация личности. Отсюда эгоцентризм: мне все и всё должны. Те, кто уходит в игры, в свое время просто недополучили внимания, любви со стороны близких.
Статью подготовила Анна Климанц
