
«Вашей жены больше нет»
Когда в марте 2020 года Кубань закрылась на карантин, мне было очень страшно. Я именно тот человек, как сказал Александр Гордон у себя в программе, который мыл с хлоркой коробки с продуктами, гулял по ночам в безлюдных парках и обливал антисептиком все, что видел на своем пути, включая скамейки, но упорно игнорировал вакцинацию.
До сих пор соблюдаю необходимые меры, но уже не до безумия, конечно. Это вошло в привычку и, видимо, я передам эти навыки по наследству своим детям. Например, прикасаться к дверным ручкам, кнопкам в лифте и поручням только через перчатку или салфетку, промывать нос, когда возвращаешься с работы или выходишь из кафе.
Моя паника из-за ковида бушевала где-то до середины лета 2020 года, а потом психика привыкла к страху, оценила реальную опасность, плюс пришел тест на наличие антител у мужа, и жить стало немного легче. Но вопросы остались: так ли страшен черт? будут ли прививать всех поголовно и как относиться к самой вакцине?
Не сразу, но я решила, что прививка — это не моя история. Сработали Михалков, Шукшина, блогеры-фельдшеры крупных больниц, водители такси с друзьями-медиками, случайные люди с рассказами о внезапной смерти знакомых друзей после вакцинации. Я выбрала их сторону, несмотря на уговоры мамы-медика, кандидата медицинских наук, которая вакцинировалась после того, как тяжело переболела ковидом.
Мама видела смерти беременных женщин от этого вируса в родильном доме и говорила мне об этом, но я была непреклонна. Не убедил меня и ее рассказ о том, как ей пришлось сообщать мужу, что его жены больше нет. Я ответила: «Страшно, но где гарантии, что со мной не случится что-нибудь ужасное после твоей прививки?»
Не впечатлили меня и слезы этого убитого горем мужчины, и то, что умершая женщина находилась на позднем сроке беременности, а их еще один маленький ребенок не дождется маму дома. Мой аргумент против: ведь у некоей Ольги Матвеевны сын умер от инсульта после вакцины! Вот только никакой Ольги Матвеевны я в глаза не видела, слухи о ней, как притча, гуляют по соседям, обрастая новыми подробностями, а мама обманывать не станет.
Смерть пришла и в мою семью
Мое отношение к ковиду менялось в зависимости от настроений в мире. Пока не наступила осень 2021 года. Она и поставила в наших отношениях с вирусом жирную точку. Вопросов больше не осталось. Никаких. Он реален, и он убивает. И не только пожилых, которые тоже чьи-то очень близкие и любимые и могли бы еще жить, и не только людей с хроническими заболеваниями, но и молодых и вполне себе здоровых. И это не миф, к сожалению, когда утром человека начинают готовить к выписке, а к вечеру его забирают санитары. В морг.
Я не верила. Должно же быть подобным случаям логическое объяснение? Может, лечили как-то не так или еще что? Но объяснение есть, и оно очень простое — это ковид, а еще —
все мы смертны, о чем как-то позабыли в процессе эволюции, а врачи — не боги. Плохо только то, что человек внезапно смертен, как писал классик, и к смерти никак нельзя подготовиться.
Осенью меня закружил хоровод бесконечной боли, потерянного сна и непрекращающегося ни на минуту кошмара. Сначала заболели мой отец и дедушка. Я сразу поняла, что с ними, когда папа по телефону описал мне всю картину происходящего. Если честно, больше всего я боялась именно за отца, а не за деда, потому что температура у него держалась очень долго, в отличие от дедушки, который, кроме назойливого кашля, ни на что не жаловался и даже шутил.
Верила в чудо до последнего дня, ведь «смерть — это то, что бывает с другими», как писал еще один классик русской поэзии. Настояла на КТ и госпитализации, а все разговоры на тему «в больницах убивают и из них не выходят» закончились. Другого выхода в этой ситуации у тебя просто не остается.
Итог печален: дедушка умер, отец справился, но, «получив полезный естественный иммунитет», как считают многие, сегодня имеет большие проблемы со здоровьем. Что им пришлось пережить в больнице, я оставляю за пределами этого текста.
Через две недели после похорон деда непонятно как и где заразилась бабушка по маминой линии. Она выкарабкалась, но без кислорода жить не может, так же, как и ее подруга, с которой они заболели одновременно, а ведь прошло уже более трех месяцев с начала этого ужаса. Бабушка потеряла дееспособность, а мы, близкие «пожилой с букетом хронических болячек», молимся и снова благодарим Бога. За то, что она находится у себя в квартире, в своей постели и в родных стенах, за то, что все мы смогли встретить спокойно этот Новый год не на кладбище и не в поминальном кафе, а у себя дома.
Как умершего провожают в последний путь, если человек ушел из жизни с таким диагнозом? Не получится взывать к жалости специальных служб, действующих строго по инструкции, следуя которой попрощаться с близким тебе человеком, как того требуют наши традиции, не получится.
Вопрос с прививкой был решен.
«Через два года у тебя случится инсульт»
Я приняла решение о вакцинации, перестала читать единомышленников Шукшиной и сообщения в мессенджерах от «знающих правду». И в мои будни вернулись вкус и цвет, а тело вновь почувствовало легкость. С чем можно сравнить это ощущение? Как будто твои ноги долгое время не двигались, а теперь ты снова можешь ходить и даже летать.
Человек не может и не должен жить в постоянном страхе. Страх парализует тебя, лишает способности трезво мыслить, загоняет в угол, как собаку, и приводит к деградации. Ты не живешь, если чего-то очень сильно боишься, ты существуешь. И я решила, что больше не имею права так жить.
После вакцинации страх растаял так же быстро, как кусочек льда, если его опустить в горячую воду. Все, чего я боялась, стало казаться смешным и нелепым. Ждала температуры, но она стабильно держалась на отметке 36.0 С° и даже не думала повышаться.
Я выдохнула — и начала строить новые планы. Но, к удивлению, мое решение приняли не все члены моей семьи. Скажу сразу: это не просто родственники, это близкие люди, с которыми ты каждый день на связи и которым доверяешь. Которых любишь.
Они очень остро отреагировали на нашу с мужем вакцинацию. В мессенджер посыпались ссылки на статьи, где во всей красе описывались страшные последствия «этой жижи». Меня называли «участницей эксперимента» и подопытным кроликом, мне говорили о том, что через два года я умру от инсульта или оторвавшегося тромба. От меня отписались в социальных сетях, и в конечном итоге наступило молчание. Все это происходило параллельно с болезнью бабушки, когда она из последних сил, ради нас, цеплялась за жизнь в палате интенсивной терапии… И я цеплялась вместе с ней. Занавес.