То, что из крана течет вода, зимой в квартире тепло, а темнота исчезает по щелчку выключателя, мы считаем своим незыблемым правом. Но ведь появилось все это относительно недавно, каких-то полтора века назад екатеринодарцы
о таком даже не мечтали.
От кизяков до камина
Что нас беспокоит накануне отопительного сезона? Во-первых, когда он начнется — тут не всегда угадаешь. И второе: будут ли греть в меру, чтобы мы не мерзли, но и воздух в квартире был достаточно увлажнен.
О таких нюансах наши прапрапредки даже мечтать не могли. Самым доступным жильем прибывших на прикубанские земли черноморцев были шалаши и землянки. Причем шалаш защищал от дождя и палящего солнца, но не спасал от холода, поэтому до наступления зимы семьи старались построить землянки. И, как потом напишет историк Петр Короленко, «даже у самого кошевого атамана первым дворцом была землянка в нынешнем Городском саду».
Внутри землянку мазали глиной, сверху — раствором коровяка, если была известь, белили. Но самым главным был очаг — печь. Ее устраивали обычно около двери, выводили дымарь (трубу), ставили приспособления для удержания тепла. На строительство такой землянки уходили считанные недели, а то и дни. Это позволяло каждой семье или группе холостяков (женщин в казачьем граде было мало!) иметь свой кров до зимы. За два-три года семьи старались заготовить материал и построить себе хату.
Свой дом с печью — это ж совсем другой комфорт и качество жизни! На печи и обед готовили, она и хату отапливала. А топили печь соломой, камышом, хворостом. Еще на зиму заготавливали кизяки — лепешки из навоза, добавляли в него солому и камыш, высушивали на солнце и складывали в сарай или на горище, то есть на чердак. Такое топливо отлично горело и давало много тепла.
Но вот в 1867 году войсковой град стал гражданским, к нам повалил народ. Если в 1868 году в Екатеринодаре проживало 8,3 тыс. человек, то в 1895-м — уже 79,3 тыс. Стремительный рост населения, взрывное развитие торговли и промышленности резко ускорили темп застройки и повлекли ее качественное изменение. Теперь в большинстве кирпичных домов появились печи-голландки, выложенные кафелем или изразцами. Голландская печь предназначалась именно для накопления тепла в доме. В бывших домах служащих-железнодорожников на ул. Братьев Дроздовых (бывшей Вокзальной) постройки 1890 года до сих пор сохранились такие печи, облицованные большими белыми кафельными плитами. В конце 50-х к ним подключили газ, и с ним, как и с дровами, тепло удерживалось отлично. В богатых домах Екатеринодара привычные печи нередко сочетались с каминами. Они, правда, давали тепло только тогда, когда в них горел огонь, выполняя скорее роль статусных предметов. Роскошные камины еще недавно можно было увидеть в екатеринодарских особняках — например, в бывшем доме кубанского мецената Лю Трахова.
Где появилась первая батарея
Первые отопительные батареи изобрел российский заводчик и предприниматель прусско-немецкого происхождения Франц Карлович Сан-Галли в середине 50-х годов позапрошлого века. И хотя наш город отставал от российских столиц в применении технических новинок, постепенно батареи отопления появлялись и в Екатеринодаре. Среди первых — в бане Марка Лихацкого на ул. Длинной в декабре 1893 года. Удовольствие было не из дешевых: батареи применялись только в самых престижных и современных зданиях Екатеринодара — таких, как гостиницы «Большая Московская» или «Европа». В подвале устанавливали котел, который разогревал воду, а насос пускал ее по трубам в комнаты (примерно так работают и нынешние отопительные системы). Однако внедрялось новшество медленно.
В краевом центре в 1940 году только 5,6% домов жилого фонда было оборудовано центральным отоплением. Одним из них, например, стало новое четырехэтажное здание на углу улиц Седина и Орджоникидзе. Правда, на кухнях для приготовления еды стояли печи, которые топили углем и дровами, а после войны и подсолнечной лузгой. Но как только дали газ, печи убрали, а на их место установили первые газовые плиты с чугунными крыльями.
Газ же стал настоящим подарком краснодарцам к Новому 1952 году. Первыми счастливчиками стали жильцы дома на ул. Красноармейской, 31. Газификация шла нарастающими темпами. За 1953 год газ провели в 400 квартир. Газоразводящую сеть построили на улицах Береговой, Кубано-Набережной, Тельмана, Октябрьской, Шаумяна, Красноармейской, Пушкина и Ленина.
И далее — везде. Только представьте, как после этого изменилась жизнь краснодарцев! Исчезли дровяные сараи, во дворах не стало поленниц, не нужно было заготавливать уголь и в мороз каждый день растапливать печь. Из кухонь исчезли чадящие керогазы и керосинки. Жить стало лучше, чище и веселее.
Котельные тоже переводили на газ, в городе все больше становилось домов с центральным отоплением. Свою роль в подаче тепла сыграла Краснодарская ТЭЦ, которую планировали построить еще до войны у Старой Кубани, на 25 тысяч киловатт, однако возвели уже в послевоенную пятилетку.
В 1949 году к широкому жилищному строительству приступают крупные предприятия Краснодара. Нефтеперегонный завод построил дом на углу Красной и Чапаева.
К лету 1950-го сдается в эксплуатацию 33-квартирный дом на ул. Седина, 38, вводились в эксплуатацию жилые дома на улицах Красноармейской, Янковского, Чкалова, и практически везде ставили батареи водяного отопления. К 1989 году в домах и квартирах, оборудованных центральным отоплением, проживало 72,8% краснодарцев.
«Из реки, или колодца, или просто дождевой»
Это строчка из советского детского стишка о пользе умывания — мол, делать это надо «все равно какой водой — кипяченой, ключевой, из реки, или колодца, или просто дождевой». Именно так мылись екатеринодарцы в середине XIX столетия.
«Водопой в городе из колодцев, а вне города — из рек Кубани и Карасуна. В первой — вода проточная, мутная, а в последней — стоячая, чистая. В городе 732 колодца, вода на здоровье жителей вредного влияния не имеет, и во всякое время была в изобилии. Улицы осушаются посредством выкопанных каналов, проведенных по обе стороны для стока воды. Каналы эти от времени наполняются тиной, и обыватели не стараются о возобновлении оных… Суммы же на осушение города никакой не предназначено».
Это первое упоминание о водоснабжении Екатеринодара в 1851 году в военно-статистическом описании Черноморского казачьего войска.
«Удивительный вопрос: почему я водовоз?»
В 1887 году житель Екатеринодара Пастухов направил в городскую управу свой проект водоснабжения кубанской столицы при помощи электричества. Стоимость работ должна была составить 98 тыс. рублей. Кроме водоснабжения, проект частично решал вопросы освещения города. Но городская управа Екатеринодара отказала Пастухову в средствах, и его проект не был осуществлен.
Но прогресс не остановить! И в 1893-м городской управой вместе с комиссией из гласных гордумы были выработаны требования об устройстве в городе водопровода и электрического освещения. Их разослали известным строителям и электротехникам Российской империи, одним из них оказался Курт Зигель из Петербурга. Его проект после детального рассмотрения признали самым подходящим. Инженера вызвали в Екатеринодар, где и заключили с ним контракт на постройку водоэлектрической станции.
И вот 8 декабря 1894 года начался отпуск воды из первого городского водопровода. Первые дни водовозы относились к трубе скептически, и чтобы приохотить их к новинке, городская управа распорядилась отпускать воду даром — до 1 января 1895 года. Платить должны были не только водовозы, но и хозяева домовладений, которые провели воду во дворы, размер оплаты определялся водомерами. Очень скоро водовозы стали «очень охотно» подвозить к водопроводу свои бочки и даже подчинились требованию управы об их клеймении (каждая измерялась казенным ведром, и на ней выжигался штемпель, показывающий объем). Водовозным промыслом в городе занималось почти 200 человек.
Водоразборные будки в то время были весьма распространенным сооружением на улицах российских городов. Чем-то эта будка напоминала бювет, но в отличие от него находилась не рядом с источником, а была частью городского водопровода. Каждую обслуживал сторож — раздатчик воды, обычно тут же и живший. Чугунная колонка с краном находилась рядом с будкой. Сторож внимательно следил за объемом отпущенной воды и собирал плату.
В январе 1895 года началась постройка водопроводной ветки — от угла Красной, по Соборной (ныне Ленина) до Посполитакинской (сейчас Октябрьская), где труба должна была, повернув влево, соединить сеть с баней Адамули (за счет этого инвестора и производилось строительство ветки).
В апреле 1919 года большевистская власть установила новые тарифы за пользование городской водопроводной сетью. Для частных квартир, церквей, городских учреждений и учебных заведений — 30 руб. за 1000 ведер, для ресторанов, гостиниц, заводов — 35 руб., из водоразборных будок — по 3 коп. за ведро.
В 1923 году водопроводом обслуживалась уже половина города.
В июне 1929-го между Водэлтрамом и Машинотрестом был заключен договор на постройку железной водонапорной башни системы инженера Шухова. Башню построили в 1932 году на ул. Рашпилевской (в 1977-м она была признана памятником архитектуры).
Как появился первый коллектор
При этом канализации в привычном для нас смысле не было совсем. В городе действовала система водостоков, проходивших по сторонам улиц вдоль тротуаров и направляющих стоки в Кубань и Карасун. Общая длина водостоков к 1917 году составляла почти 70 км. Для уборки нечистот из выгребных ям на средства города содержался ассенизационный обоз.
Санитарные врачи били тревогу. Окраины были вынуждены употреблять отвратительную воду из грунтовых колодцев, что, конечно, вызывало рост кишечных заболеваний. Плюс еще выгребные ямы, не обложенные кирпичом: почва ежедневно впитывала десятки тысяч ведер нечистот.
И вот в сентябре 1933 года в городском коммунальном хозяйстве произошел прорыв: был введен в эксплуатацию так называемый северный коллектор.
Как писали тогда газеты, «крупнейшее инженерно-техническое сооружение протяженностью 10,5 километра, соединяющее окраины города с запада на восток». В ближайшие годы от магистрали намечалось провести уличные коллекторы, что должно было улучшить санитарное состояние города.
А спустя семь лет протяженность сетей водоотведения составила 90 км (электрических — 260 км). Водопроводом было оборудовано более 60% всех жилых помещений, канализацией —
около 38%, электрическим освещением —
свыше 90%.
С лестницей в одной руке, с факелом — в другой
Сегодня центр ночного города немыслим без яркой рекламы и оригинальных светильников. А ведь когда-то с заходом солнца улицы погружались во тьму. Лишь в 1875 году на улице Красной зажглись первые керосиновые фонари, а с ними появилась и новая профессия — фонарщик. Как темнело, они с деревянной лестницей в одной руке и с факелом в другой спешили зажечь уличные светильники. Для экономии керосина, если ночи были лунные, обходились без фонарей, их просто не зажигали. Еще бы, на уличное освещение город тратил около 2,5 тыс. руб. в год — внушительная сумма для местного бюджета! А с 1900 года фонарщиков обязали еще помогать в тушении пожаров, оптимизировав таким образом штат.
Но наконец-то лампочки Эдисона дошли и до нашего города! В конце января 1891 года в здании новой больницы на углу Красной и Длинной (ныне 1-я городская клиническая больница) начались испытательные и пробные подачи электричества на улицу Красную. Свет подавали от работавшего на бензине больничного электрогенератора — на тот момент он давал электрический ток для более ста лампочек Эдисона, которые были смонтированы в палатах и служебных помещениях больницы. Мощность генератора позволяла запитать больше потребителей. Так и родилась идея подавать ток для пробного освещения Красной.
Для этого на двух ближайших к больнице перекрестках поставили два столба. Электролампочки на них защитили от непогоды шарообразными матовыми плафонами.
Эффект от электроосвещения превзошел все ожидания. Газета «Кубанские ведомости» от 2 февраля 1891 года восторженно писала: «…свет от фонарей оказался настолько сильным, что на всем пространстве улицы между перекрестками, где установлены фонари, свободно можно различать лица проходящих людей и все детали освещенных зданий, хотя ночь была совершенно темная и небо покрыто сплошным слоем облаков. Освещение больницы не оставляет желать ничего лучшего».
Следующий этап электроосвещения случился через два года: 9 декабря 1893 года купец Лихацкий открыл на улице Длинной баню с электроосвещением всех помещений и близлежащей территории улицы 110 электрическими лампочками.
В 1894 году по всему центру города начали устанавливать окрашенные масляной краской деревянные столбы высотой 7,5 метра и оснащенные железными крючками и фаянсовыми изоляторами. Всего в течение года было установлено более ста столбов. Ставили лампочки системы «Питс и Кричек», с дождевыми крышками. Каждая лампочка — мощностью в 1000 свечей.
Полное электроосвещение Красной торжественно состоялось 4 октября 1894-го (спустя 3 года после пробного запуска). После началась электрификация остальных улиц.
В октябре 1910 года, по сведениям городской управы, электричеством пользовалось 514 абонентов. Освещение в городе обеспечивалось 35 электрическими и 115 «керосинокалильными» фонарями.
