Не так часто встречаешь людей, преданных одному месту, а если ее величество судьба сводит тебя с таким человеком — всегда удивляешься: сегодня принято пробовать себя в разных сферах и менять города, спешить и ни к чему не привязываться. «В Москву, в Москву! В столицу!» Трудно представить, но наш герой посвятил театру драмы
им. Горького 55 лет жизни, где около 200 раз перевоплощался в самых разных персонажей. Актер и по сей день выходит на сцену, но отмечает, что как только почувствует, что больше ничего не сможет дать своему зрителю, уйдет. С народным артистом РСФСР, лауреатом премии «Золотая маска» Анатолием Горгулем побеседовала культурный обозреватель «Краснодарских известий» Анна Климанц.
Труппа не хотела переезжать в здание на Красноармейской
Седьмого мая прошел бенефис юбиляра. После спектакля «Поминальная молитва» артиста поздравили заместитель министра культуры Краснодарского края Юрий Миланко, директор театра драмы Максим Секачев, главный режиссер Арсений Фогелев и другие гости вечера. Мы же выдержали паузу и встретились с актером спустя несколько дней после торжества — на летней сцене, где, как сказали бы сто лет назад, дают «Три сестры». Говорим в саду под стук колес проезжающих мимо трамваев: в дуэте с верандой он воссоздает антураж старого Краснодара.
— Анатолий Сергеевич, вы помните город другим. Что он безвозвратно потерял, на ваш взгляд?
— Жаль, что практически исчез весь старый фонд на улице Коммунаров, изменился исторический центр. Утрачены все эти атмосферные домики… А в старине есть свой вкус.
— Насколько я знаю, вы не выходили на летнюю сцену. Как оцениваете саму идею?
— Не очень удачно с точки зрения звучания: мимо проезжают трамваи, отвлекают от действа. А так, конечно, все выглядит очень красиво.
Многим зрителям, напротив, приятна летняя сцена, напоминающая «дачную» эпоху А.П. Чехова и купеческий мир А.Н. Островского. Сегодня в драме четыре площадки, и публика вольна выбирать, что ей больше по сердцу, но так было не всегда. До 1973 года в распоряжении театра был один зал в здании нынешней филармонии им. Г. Пономаренко, с его бархатом цвета гренадина и помпезным интерьером. Артист вспоминает, что переезд на Красноармейскую дался труппе нелегко.
— Мы хотели чуть ли не забастовку устроить, а Куликовского (Куликовский Михаил Алексеевич, с 1960 по 1984 год главный режиссер. — Авт.) вызвали в высокие кабинеты и поставили ультиматум: или труппа переезжает, или партбилет на стол. Перебрались. И начали играть на большой сцене со спектакля «Волки и овцы» по Островскому.
«Чаще всего случались оговорочки по Фрейду»
— Вы работали с разными режиссерами, но самые именитые, прославившие Краснодар, — это Михаил Куликовский и Владимир Рогульченко. Чей почерк был вам ближе?
— У каждого из них были свои сильные стороны, но пожалуй что стиль Рогульченко был интереснее. (Владимир Рогульченко — режиссер. Первая работа в театре драмы — «Идиот» по роману Достоевского была номинирована на государственную премию России в 1994 году. С 1996 года возглавлял муниципальный молодежный театр. —Авт.).
Что самое основное для артиста? Возможность перевоплощения. Актер купается в роли тогда, когда ощущает, что создал другой характер. Рогульченко все время искал новые и необычные решения, а мне всегда были близки характеры, в которых можно «покопаться». Но при Куликовском был блестящий мужской состав. Никого из той команды, кроме меня, уже не осталось в живых.
Именно Михаил Алексеевич и пригласил Анатолия Горгуля в театр — искали нового Звездича в «Маскарад». Труппа находилась на гастролях в Херсоне, и 28-летний актер отправился туда показывать свое мастерство.
— Один из моих любимых вопросов артистам — о казусах на сцене. Расскажите, из каких щекотливых ситуаций приходилось выкручиваться.
— Чаще всего случались оговорочки, как говорят, по Фрейду. Мы играли «Даму-невидимку», приехала комиссия из Москвы смотреть на нас. У меня был текст, как сейчас помню: «Дон Хуан, к ногам я вашим жизнь и честь свою кладу, прошу отдать мне руку доньи Анхелы прекрасной». И вдруг я начинаю… «Дон кавун, к наганам вашим…» и понес дальше. Понимаю, что леплю чушь, начинаю выкручиваться. А мой партнер подхватывает: «Кто-то сдвинул эту шкафу…» и т.д. Я ему после акта говорю: «Побежали, потому что Нагли (Нагли Михаил Владимирович — советский и российский режиссер и театральный педагог, заслуженный деятель искусств РСФСР. — Авт.) нас убьет. Но не убил, однако отчитал прилично.
Отказал самому Ефремову
— Зритель «снимает сливки» и видит только верхушку айсберга, но ваш путь на сцену был непрост. Почему вы вообще решили поступить в театральное училище?
— Вообще-то я собирался стать капитаном дальнего плавания, а никак не актером. Когда подошло время поступать, увидел книгу «Куда пойти учиться?». Смотрю, там упоминается ВГИК. Думаю, что это такое? Спросил у людей — никто не знает. Написал туда, спросил про условия приема, мне ответили, что нужно подготовить стихотворение, басню, отрывок из прозы. Решил попробовать. Приехал в Москву поступать и привез с собой кубанский говорок.
— Я знаю, что вы прошли только на третий раз — в школу-студию им. Немировича-Данченко при МХАТ СССР им. М. Горького. Вас не брали из-за акцента?
— Во ВГИКе я дошел до второго тура, но в итоге мне сказали, что надо серьезно заниматься речью — за образец берется московский акцент. А я «гэкал» и «мэкал».
— Вы преподаете в Краснодарском государственном институте культуры. Какой вы наставник и как оцениваете уровень учебного заведения?
— Я демократичный педагог и со студентами стараюсь находить общий язык. Угощаю их кофе — они же все иногородние, в основном, денег немного. Наш институт уступает столичным, это ни для кого не секрет. Нужно больше внимания уделять занятиям сценической речью и делать на это упор, если хотите чего-то добиться в профессии.
— Не жалеете, что не связали жизнь с большим кино и не остались в Москве в ведущих театрах страны?
— Меня приглашал Олег Ефремов, но я всегда знал, что однажды вернусь на Кубань из-за матери. Часто езжу к ней на могилу.
Мама Анатолия Горгуля погибла на его глазах во время бомбежки. Мальчика выходил немецкий хирург, и этот факт известен многим. Но я не углубляюсь в эту тему — рана слишком глубока. Заговорив о матери, артист на какое-то время делает паузу. В театре начинается репетиция и мимо нас пробегают актеры. Анатолий Сергеевич улыбается и здоровается с каждым из них. Возвращаясь из тяжелых воспоминаний, он продолжает рассказ о столице.
«Я спросил: «Это что, шутка?»
— Да и Москву я никогда не любил, она шумная. Недавно мы с директором Максимом Николаевичем Секачевым ездили за «Золотой маской», и нас поселили в гостинице, расположенной в старинном здании. Другая архитектура — иные ощущения, скажу я вам.
— А чья была идея номинировать вас на высшую театральную награду?
— Это была идея Сергея Васильевича Женовача, но я ничего об этом не знал, если честно. (Сергей Женовач — советский и российский театральный режиссер, педагог, профессор. — Авт.). Потом мне позвонил председатель СТД Анатолий Дробязко и сказал, что я в номинантах: он говорил с председателем СТД РФ Александром Калягиным. Я спросил: «Это что, шутка?»
— Вы так спокойно об этом рассказываете. Мы, когда узнали, что в Краснодар едет «Маска», очень обрадовались. Это событие для города. Не так часто жюри балует наградой провинцию. Скажите честно, вам было приятно?
— Я не считаю, что это только моя заслуга. Если бы я один выходил на сцену, тогда — да. Эта награда принадлежит всему коллективу театра.
— Как вы думаете, почему, когда в мире начинают происходить глобальные изменения, культура первой попадает под удар: запрещают авторов, сжигая книги, не дают выступать музыкантам и так далее?
— Культура — это и образование, и воспитание, и душа — все в комплексе. Культура в центре всего. Без культуры у страны не может быть дальнейшего развития. Министерство культуры Краснодарского края сегодня многое делает для сохранения и развития нашей культуры: в регионе театры посещаемы — театр драмы, Молодежный, Филармония, а в целом по стране такого нет. И нам нужно заниматься популяризацией культуры, потому что все зависит от нас самих, кто бы и что ни творил в мире в отношении нашей страны.
