Знакомство нашего издания с Миррой Соломоновной началось традиционно: женщина читала спецвыпуски «Краснодарских известий» «Вестник ветерана». В одном из них увидела статью, рассказывающую про Мусю Пинкензона. Источников, в которых можно найти историю жизни и подвига пионера-героя, много. Ими и пользуются журналисты при подготовке каких-то тематических материалов, приуроченных к памятным датам. Так вот оказалось, что Мирра Гуницкая, в девичестве Мечетнер, обладает поистине уникальной информацией, которая может дополнить имеющиеся сведения. Она была лично знакома с мальчиком, а ее отец —
с его родителями.
Своим рассказом наша собеседница щедро делится со школьниками, представителями общественных организаций и, конечно, с журналистами. Ее цель не только в том, чтобы люди узнали достоверные факты, но и чтобы задумались, насколько страшными могут быть последствия, когда одна нация решает уничтожить другую.
У меня деменция, поэтому я очень тороплюсь рассказать, что произошло в 1942 году в Усть-Лабинске, и вообще как мы жили в войну,
— говорит Мирра Соломоновна.
Переезд в Краснодар, начало войны и знакомство с Пинкензонами
Мирра Мечетнер родилась в 1933 году в станице Ладожской. В Краснодар семья переехала в 1937-м. Старшая сестра Рахиль оканчивала 9-й класс и мечтала стать врачом, но родители даже представить не могли, как отпустят тихую домашнюю девочку одну в краевой центр. Поэтому папа решил все семейные сбережения потратить на покупку дома в Краснодаре и таким образом исполнить мечту дочки. Хиленька, как ласково домашние называли Рахиль, благодаря такой помощи родных успешно окончила школу и поступила в мединститут.
Когда началась война, папу не призвали на фронт — возраст оказался «уже не тот». Рожденный в 1887 году, Соломон Филиппович не подходил для службы. А вот его молодой коллега, заведующий аптекой в станице Усть-Лабинской (статус города был присвоен позже), получил повестку. Руководство попросило папу взять управление станичной аптекой на себя. Он уезжал туда на неделю, работал, а по выходным возвращался к нам в Краснодар. В один из приездов папа рассказал, что познакомился с семейством Пинкензонов, беженцами из Бессарабии, города Бельцы: супруги с сыном Абрамом (его называли Мусей), его тетя и бабушка.
Взрослые устроились на работу в больницу — все были врачами, бабушка занималась домашним хозяйством, а 11-летний Муся серьезно увлекался музыкой, играл на скрипке.
Пинкензоны, узнав, что аптекой в Усть-Лабинской заведует еврей, сами пришли к нему познакомиться. Люди, бежавшие от фашистских карателей, были рады нормальному человеческому общению, между ними завязалась теплая дружба. В один из выходных дней, который Соломон Филиппович по традиции проводил с семьей в Краснодаре, он спросил супругу: «Берта, можно привезти мальчика к нам на несколько дней показать город?» Она, конечно, разрешила. Так Муся оказался у Мечетнеров в гостях.
Сегодня сохранилась лишь одна фотография Абрама Пинкензона, которая широко тиражируется СМИ. Мирра Соломоновна говорит, что черты лица мальчика не запомнились, но в память врезалось, что он был высоким, худеньким, с темными кудрявыми волосами. Он приехал со скрипкой и практически с ней не расставался. А еще наша героиня никогда не забудет удивительную способность Муси показывать своими длинными музыкальными пальцами птиц и животных. При свете свечи или неяркой электрической лампы тени на стене как будто оживали. Вот лает собака, а вот размахивает крыльями птица, а вот бежит заяц. Развлечений в военные годы было не особо много, может, поэтому те зверушки и птички казались Мирре какими-то невероятными, почти сказочными персонажами.
Они верили, что не все немцы — фашисты
Война не щадила и мирных жителей, но особенно беспощадными фашисты были к евреям. Истребление нации набирало невиданные масштабы. Соломон Филиппович прекрасно понимал: если враг войдет в Краснодар, у его родных не останется ни одного шанса выжить. Как говорит сама Мирра Соломоновна, несмотря на то что у Мечетнеров сложились прекрасные отношения с соседями, те будут вынуждены указать немцам на их семью. Иначе убьют их самих. А еще девочка не раз слышала разговоры родителей про цианистый калий. Папа, опытный провизор, сделал страшный запас: пять пакетиков с ядом (на каждого члена семьи по одному), которые всегда носил с собой. Он знал, что могут с ними сделать фашисты, поэтому договорился с женой: лучше они все вместе умрут, чем будут терпеть издевательства карателей.
Как таковой эвакуации населения в Краснодаре не было. Кто-то уезжал сам, кто-то — вместе с эвакуированными предприятиями и организациями. Но большинство жителей оставалось здесь, в городе. Мы себе этого просто не могли позволить. Первым делом, заходя в любой населенный пункт, немцы переписывали всех евреев, цепляли на них желтую звезду, а потом убивали или вывозили в концлагеря. У папы была подвода с двумя лошадьми, на которой он доставлял медикаменты с городского склада в аптеку. Тогда все было для фронта, для победы, люди и предприятия отдавали последнее. Руководство аптекоуправления сказало папе, что подводу надо привести в Сочи и передать ее вместе с лошадьми на нужды военных. Нам разрешили уехать на этой подводе до Сочи, а оттуда уже эвакуироваться дальше. Хотя эвакуироваться — громко сказано. Тогда мы даже выговорить это слово не могли. Правильнее было бы назвать нас беженцами. Люди шли, бежали по нескольку дней, старясь спастись от бесчинства фашистов,
— продолжает свой рассказ Мирра Соломоновна.
Это была уже середина 1942 года. Соломон Филиппович предложил Пинкензонам уехать вместе с ними. Две семьи по пять человек — ни много ни мало, где — пешком, где на лошадях. Старший Мечетнер рассудил так: постоянно на подводе будут ехать его старенькая теща, бабушка Пинкензонов, и девятилетняя Миррочка, остальные — по ситуации. К большому сожалению, уговорить Пинкензонов не удалось. Они наотрез отказались эвакуироваться.
Глава семьи Вольф Беркович сказал, что не все немцы — фашисты. Он перечислил имена музыкантов, писателей, философов, которыми могла гордиться немецкая нация. А еще добавил: «Мы же медики. Сейчас лечим больных и раненых, и потом будем всем, кто нуждается в помощи, ее оказывать. В том числе и немцам». То есть они надеялись, что раз они врачи, то им сохранят жизнь. А старенькую бабушку и мальчика просто не тронут, зачем они фашистам? В некоторых источниках пишут, что доктор Пинкензон отказался лечить немцев, за что его семью впоследствии и расстреляли. Это неправда! Он сам говорил, что, независимо от того, кто перед ним, будет исполнять свой врачебный долг. Я помню, как сильно расстроился папа, но все уговоры были бесполезны. Может, они просто устали быть беженцами? И, конечно, верили, что у захватчиков сохранилось хоть что-то человеческое. Мы собрали какие-то вещи, продукты и 6 августа 1942 года выехали в сторону Сочи, а 9 августа немцы вошли в Краснодар,
рассказывает Мирра Соломоновна.
Дорога в эвакуацию у семьи Мечетнер была долгой. До Сочи добирались через Адыгею. Маленькая Мирра запомнила жаркий день и огромные клубы дыма: горели склады с нефтепродуктами в Нефтегорске. Враг уже был на кубанской земле, начинались бомбежки. В Сочи, когда отдали лошадей и подводу в военную часть, Соломон Филиппович нанял машину до Сухуми. Оттуда на поезде — в Баку, потом через Каспийское море — в Туркмению, в город Чарджоу. Здесь семья сняла комнату у какой-то одинокой женщины. Папа устроился в аптеку, мама — посудомойкой в столовую, Рахиль — фельдшером на хлопковязальную фабрику, а наша собеседница пошла в третий класс.
Мальчика убили первым
В Туркмении Мечетнеры провели больше года. Связь с земляками во время оккупации поддерживать не могли. Из сводок Информбюро узнали, что освободили Краснодар. Осенью 1943 года семейство засобиралось назад, в Краснодар.
Я помню, как мы сидели в Чарджоу на вокзале, ждали поезд, и вдруг раздался голос Левитана: «Сегодня, 6 ноября 1943 года, советские войска освободили город Киев — столицу Украины». А теперь эти паразиты укронацисты так себя ведут, что никакого освобождения советскими войсками не было,
— на глаза Мирры Соломоновны наворачиваются слезы.
Когда Мечетнеры добрались до Краснодара, Соломон Филиппович на следующий же день поехал в Усть-Лабинскую, чтобы узнать про Пинкензонов. Вернулся подавленный и разбитый. Станичники рассказали про расстрел его друзей и всех евреев, живших здесь.
Немцы сказали им взять самое дорогое и собраться в определенном месте. Потом привели всех на окраину Усть-Лабинской, на крутой берег Кубани. Самым дорогим для Муси была скрипка, поэтому он взял с собой именно ее. Мальчик спросил у немецкого офицера разрешения сыграть перед казнью — хотел хоть как-то подбодрить других…
Продолжение этой истории знает каждый житель нашего края: и о том, как над обреченными людьми грянул «Интернационал» в исполнении Муси Пинкензона, и как разъяренные фашисты начали стрелять в этого тоненького мальчика со скрипкой в руках. Потом мир облетят сотни статей и сюжетов, рассказывающих об этом зверском поступке. Разница будет лишь в очередности погибших. Кто-то напишет, что первым убили отца Муси за то, что он просил отпустить сына. Но Мирра Соломоновна утверждает: такого не было! Сначала застрелили именно Мусю — так ее отцу рассказали очевидцы.
Когда фашисты решили уничтожить евреев в Усть-Лабинской, они согнали сюда и других жителей, чтобы те видели «силу и мощь» нелюдей, убивающих беззащитных. После трагедии прошел всего год, все подробности местные хорошо помнили.
Больше полувека на месте расстрела стоит памятник. Мирра Соломоновна ездила сюда почтить память своего товарища, с которым, к сожалению, дружба оказалась очень короткой.
Сама история о Мусе Пинкензоне достаточно быстро ушла в народ. Первая статья появилась в газете «Правда» в 1945 году. О мальчике написана книга и выпущен мультфильм. Его именем названы улицы в городах разных стран. О нем есть сведения в музее катастроф в Израиле. На одном из собраний в синагоге представитель организации «Холокост» из Москвы читал лекцию и в том числе заговорил о Мусе. Мирра Соломоновна непроизвольно подняла руку и сказала: «А я знала этого мальчика!» Ей показали документы, которые прислали из музея катастроф со списками расстрелянных, в которых были Пинкензоны и их сын Абрам.
…Сейчас Мирре Соломоновне 90 лет, она в этом году отметила юбилей. Как сложилась ее жизнь? После пединститута посвятила себя школе: работала учителем русского языка и литературы, завучем. Любила путешествовать, объехала 25 стран. Была много раз в Израиле, но остаться там так и не решилась, хотя родственники звали. Ее Родина — Россия, здесь ее друзья, близкие по духу люди. Она ведет активный образ жизни, много ходит, общается, читает. А еще делится своими воспоминаниями, чтобы люди знали правду и больше никогда не допустили геноцида другого народа. Ни одна нация не заслуживает, чтобы кто-то захотел ее уничтожить.
