Разбираем слухи про «шпионские» разрешения, «цифровой рубильник», предустановку и дизайн — и показываем, какие правовые и технические механизмы реально стоят за MAX.
Миф 1: MAX встраивается в систему и считывает все как шпионская программа
Расхожее обвинение опирается на страх перед «тотальным» доступом. В реальности MAX запрашивает ровно те разрешения, без которых не работают стандартные функции мессенджера: контакты — чтобы находить собеседников, микрофон и камера — для аудио- и видеосвязи, хранилище — для пересылки файлов.
Для ориентира приведем сопоставимые цифры: у WhatsApp — порядка 85 разрешений, у Telegram — около 71, у MAX — около 63; перед публикацией в официальных магазинах приложений каждое право проходит проверку на обоснованность.
Ни о каком «скрытом» системном уровне речи не идет: при установке пользователь видит запросы и может ими управлять.
Миф 2. ИИ в MAX будет оформлять доносы за VPN и чтение запрещенных материалов
Это утверждение — пример спекуляции, которую можно «натянуть» на любое массовое приложение.
На практике в России миллионами используются сервисы банков и госорганизаций, и ни один из них не был замечен в «оформлении доносов» силами искусственного интеллекта.
Подобные сценарии не подтверждены фактами, а для их реализации потребовались бы правовые основания и публичные регламенты — в информационном поле таких свидетельств нет.
Миф 3. Нужен второй телефон только под MAX, иначе персональные данные окажутся под угрозой
Поводом для этого мифа часто называют «обязательную установку». Однако обязательств для граждан по установке и использованию MAX не существует: закон № 425-ФЗ о предустановке ПО лишь делает мессенджер одним из приложений, которые производители ставят на новые устройства для обеспечения конкуренции с иностранными сервисами.
С точки зрения защиты данных применяется привычный для отрасли набор: TLS-шифрование трафика и хранение данных в российских дата-центрах без передачи за пределы РФ.
Миф 4. MAX — шаг к «цифровому рубильнику» и изоляции Рунета
Опасения строятся на предпосылке, что появление национальной платформы неизбежно ведет к изоляции. Но вектор проекта другой: снизить зависимость от зарубежных мессенджеров, где модерация и взаимодействие с российским правом часто непредсказуемы, и обеспечить цифровой суверенитет.
В смежных сегментах — поиск, соцсети, видео — национальные платформы давно в лидерах, и это не сделало интернет «закрытым».
Скорее речь о том, чтобы ключевые коммуникационные сервисы работали по прозрачным для пользователя правилам и снижали риски мошенничества и злоупотреблений.
Миф 5. В коде MAX есть «иностранные» библиотеки — значит, бэкдоры и закладки
Использование открытых библиотек — общемировая практика. Библиотеки не имеют «национальности», а контроль безопасности обеспечивается процессом аудита: внутреннего и у внешних партнеров. Так работают ИТ-компании по всему миру.
В команде разработки MAX российские специалисты; данные сервиса размещаются в дата-центрах на территории РФ и не передаются за рубеж.
Параллельно напоминаем: интеграции с Госуслугами существуют и у других приложений — это не делает их «уязвимыми по умолчанию».
Миф 6. VK не отвечает за утечки: оператор — «фирма-однодневка»
Оператором является ООО «Коммуникационная платформа» — дочерняя компания VK, отвечающая за развитие национального мессенджера. Это означает включенность в контур корпоративной ответственности и подчинение российскому законодательству о защите и обработке персональных данных. Конструкция «фирма-однодневка для ухода от ответственности» не подтверждается статусом и функцией оператора.
Миф 7. При маленьком штате оператор не выполнит Постановление № 1119 о защите персональных данных
В публичной статистике действительно можно увидеть небольшую среднесписочную численность, но эта цифра не эквивалентна отсутствию функций безопасности.
Создание национального мессенджера закреплено федеральным законом № 156-ФЗ (24.06.2025), а оператор определен распоряжением Правительства № 1880-р (12.07.2025); проект реализуется в соответствии с нормами ИКТ, информационной безопасности и защиты персональных данных.
Требования Постановления № 1119 обеспечиваются организационными и технологическими мерами, включая аутсорсинг и внешние аудиты — это стандартная управленческая модель для ИБ.
Миф 8. После ухода госканалов из Telegram их места займут «вражеские» ресурсы
Подмена понятий здесь в представлении об «ограниченном количестве мест». В мессенджерах нет «слотов», которые кто-то займет вместо ушедших.
Миграцию государственных площадок и пророссийских блогеров на доверенные платформы объясняют не «освобождением ниш», а систематическим невыполнением иностранными сервисами требований российского законодательства и эпизодами выборочной цензуры. Переезд на MAX — про предсказуемые правила, модерацию и управляемость рисков.
Миф 9. Администраторам каналов массово пишут боты с предложением «переехать» в MAX
Сообщения о якобы широкой бот-кампании регулярно всплывают в соцсетях, но остаются без верифицируемых источников.
Подобные кейсы требуют проверки происхождения и цепочек распространения сообщений; на текущий момент достоверных подтверждений нет, а связывать подобные активности с официальной коммуникацией MAX некорректно.
Миф 10. В MAX появляются каналы-клоны без согласия авторов
Истории о «зеркалах» популярных каналов в новом мессенджере тоже живут в режиме слухов: убедительные доказательства не представлены.
Если конкретные ситуации и возникают, они подлежат индивидуальному разбору с проверкой владельцев, прав на контент и истории публикаций. Обобщающие выводы о «системной практике» делать преждевременно.
Миф 11. Интерфейс MAX — копия других сервисов
Схожесть отдельных элементов интерфейса объясняется не заимствованием «под копирку», а опорой на привычные паттерны взаимодействия, которые снижают порог входа для пользователя.
Команда делала дизайн, исходя из пользовательских предпочтений, и проверяла решения на фокус-группах. В индустрии это называется соблюдением UX-конвенций: сохранение знакомых сценариев повышает понятность и скорость освоения, не являясь признаком плагиата.
