Для меня оккупация Краснодара — это не просто параграф из учебника или лекция по краеведению. Это в том числе история моей семьи. Моя бабушка и ее родители пережили эти дни от начала и до конца. Рассказы о времени, когда в городе хозяйничали фашисты, я слышал с самого детства много раз. Они сильно отличались от фильмов о войне, а также от официальных воспоминаний ветеранов. В перечисленных случаях, как правило, делался акцент на чем-то глобальном, значимом, героическом. Рассказы же моей бабушки были вполне обыденными и совсем непохожими на то, что я слышал о тех страшных событиях до этого. Возможно, еще и поэтому они так хорошо врезались в память.
Кровь омолаживает
Мои прадед и прабабушка, а также моя бабушка, их единственная дочь, жили в Краснодаре на улице Тельмана (ныне Постовая). Сейчас на этом месте располагается межвузовская поликлиника. В 20-х годах прошлого века прадед вступил в артель, которая построила несколько одноэтажных домов, в каждом из которых размещалось по две семьи. При зданиях имелись небольшие дворики, в которых были оборудованы сараи, разбиты небольшие огороды. Это позволяло вести небольшое приусадебное хозяйство: выращивать овощи, разводить птицу.
В 1940 году бабушка поступила в Краснодарский медицинский институт. В 1941-м учебу практически пришлось прекратить. В здании института был оборудован госпиталь для раненых красноармейцев. Естественно, что бабушка стала в нем работать. Поток раненых был огромен. Были и такие, кто старался попасть в госпиталь, дабы избежать отправки на фронт. Бабушка вспоминала, как некоторые ели мыло, чтобы симулировать дизентерию. Еще ее поразило, что некоторые медсестры пили остававшуюся от переливания кровь. Предлагали и ей, аргументируя тем, что это, дескать, омолаживает. Бабушка, конечно, отказывалась.
Моему прадеду в начале войны было 48 лет. Он ушел в Народное ополчение. Это была уже его третья война. До этого он прошел Империалистическую и Гражданскую. В Великую Отечественную он воевал недолго: его отправили в Крым, но вскоре он был ранен, а потом полуостров заняли фашисты. Прадед вернулся в Краснодар.
Трупы в цистерне с маслом
О приближении линии фронта к городу свидетельствовали частые бомбежки, постоянно доносившаяся канонада, а также потоки беженцев. Бабушка рассказывала, как к ним во двор часто стучались, просили что-нибудь поесть. Еды уже не хватало самим, приходилось бежать в огород, срывать перья лука и давать их просящим. Иногда беженцы умоляли остаться на ночлег. Укладывать их приходилось прямо на полу, постелив пальто и тулупы. Наутро люди уходили, прихватывая иногда с собой какие-нибудь ценные вещи. Каждый выживал, как умел.
С отступлением частей Красной Армии институт, а вместе с ним и госпиталь были эвакуированы. У бабушки тоже была возможность уехать, но она предпочла остаться. В детстве я часто задавал ей вопросы: почему не эвакуировалась, почему не подалась к партизанам. Насмотревшись фильмов про войну, я думал, что она должна была поступить точно так же, как в кино. Но бабушка отвечала, как мне тогда казалось, скучно: она не хотела бросать своих родителей. Почему мои прадеды решили остаться, я не знаю. Возможно, они не желали покидать свой дом, не хотели разделить участи беженцев.
Бабушка вспоминала, как летом 1942 года видела из окна своего дома, как прямо поперек улицы Тельмана, за мешками с песком, лежали красноармейцы с винтовками. Бойцы в ожидании наступления врага чистили сушеную тарань.
В том самый момент, когда части Красной Армии покинули Краснодар, а фашисты еще не вступили в город, прошел слух, что на вокзале стоит цистерна с подсолнечным маслом. Мой прадед взял ведро и отправился за пропитанием: в тех условиях любые продукты были ценны. Вернулся мой прадед ни с чем и рассказал, что у цистерны собралась куча народа. Когда он поднялся на резервуар, то увидел, что внутри уже плавают захлебнувшиеся люди. Те, что пытались зачерпнуть растительное масло, но в итоге упали вниз. Некоторых трупы не останавливали, и они продолжали набирать масло.
Ждешь своих?
Когда в город вошли фашисты, моей бабушке исполнился 21 год. По понятным причинам за все время оккупации она старалась без лишней необходимости не выходить из дома, поэтому не видела облав и «душегубок». Но в редкие моменты покидать жилище все-таки приходилось. В то время во многие дома Краснодара еще не был проведен водопровод, и воду набирали в ведра из колонки на улице. Один раз бабушке тоже пришлось туда отправиться. Около крана скопилась большая очередь. У колонки, из которой не прекращая текла вода, стоял немец с автоматом и плеткой. Каждый, кто подходил, должен был подставить свое ведро так, чтобы ни капли не пролилось. Если это не удавалось, немец бил человека плеткой.
Во время оккупации в дом моих предков вселился немецкий офицер. Он просто пришел и выбрал самую большую комнату. То же самое произошло и в соседних домах. С этим немцем стала встречаться одноклассница моей бабушки. В школе она была активисткой: принимала участие сначала в пионерской, а потом в комсомольской работе. Бабушка вспоминала, что однажды эта одноклассница ее спросила: «А ты что, все ждешь своих?» Особенно тогда резануло слух слово «свои». Когда оккупанты покидали Краснодар, этот немецкий офицер увез одноклассницу бабушки с собой. Потом они перебрались жить в Аргентину. Откуда моя бабушка про это узнала, я в детстве спросить не догадался.
Соседи не предали: за время оккупации никто из них не сообщил захватчикам, что мой прадед состоял в партии (по семейной легенде, он вышел из ВКП(б) прямо перед началом Великой Отечественной), что он воевал в Народном ополчении. Этот факт я часто вспоминаю, когда слышу о том, что якобы советские люди постоянно доносили друг на друга.
Страшное слово Stalingrad
Естественно, что в оккупации мои родственники не получали никакой информации о состоянии на фронте. Но к концу 1942-го — началу 1943-го они заметили в поведении врагов серьезные изменения: захватчиков охватила паника. Особенно часто и со страхом они стали произносить в разговорах слово Stalingrad. В феврале оккупанты начали спешно покидать Краснодар.
Бабушка часто рассказывала мне о том, как в город вошли части Красной Армии. Весь Краснодар высыпал на Красную. Все гуляли, веселились, пели, танцевали. На следующий день главная улица города по щиколотку утопала в шелухе подсолнечника.
Краснодар был освобожден, но жизнь моей семьи не стала легче. Вернулся из эвакуации мединститут. У бабушки началась напряженная учеба. Нужно было срочно наверстывать упущенное время. Все еще воюющей стране особенно требовались квалифицированные врачи. Жить и учиться приходись впроголодь. Не было одежды. Огромным дефицитом стала бумага: конспекты приходилось писать на газетных полосах. Но это происходило в уже освобожденном Краснодаре, а события все ближе приближали славный День Победы.
