Легенда о том, как гостили три царские кареты
«За свою почти двухвековую историю новоминчане придумали столько легенд и сказаний, что их с лихвой хватило бы на несколько томов, — написал в своей книжке «Последний казак императрицы» краевед Ноха Султханов, по крупицам в течение десятков лет собиравший историю родной станицы. — Но самой живучей оказалась легенда о том, как в далеком 1917 году в Новоминской гостили три кареты. И привезли они (рассказывали друг другу станичники по большому секрету), мол, двух рыжих сестер царя Николая II и их мать — вдовствующую императрицу Марию Федоровну Романову. Ночевали императорские особы в доме казака Тимофея Ксенофонтовича Ящика — охранника и летописца матери-царицы…»
Кем же был этот человек, ставший символом воинской верности и исполнения присяги?
Родился Тимофей Ящик в кубанской станице Новоминской в семье потомственного казака. И сегодня нам очень интересны наполненные яркими деталями его воспоминания о жизни казачества в конце позапрошлого века.
В казачьей форме — с 4 лет. «Первое из запомнившихся мне событий произошло, когда меня посадили на лошадь, — напишет много лет спустя Тимофей Ящик. — Несколько раз был ею сброшен, но в течение короткого времени научился крепко держаться в седле. В 4 года мне выдали первую казачью форму. После этого я не ходил в иной одежде. Мальчишки всегда ходили в форме и были горды этим. Небольшие быстрые и умные кубанские лошади для детей были все равно что велосипед для жителей Копенгагена».
Еще один яркий эпизод из жизни мальчика — охота на волков.
«Мне было не больше двенадцати лет, но меня посчитали достаточно взрослым, чтобы взять с собой. Мужчины верхом выстраивались в большую дугу вокруг того места, где должна была находиться стая. Они образовывали полукруг и по сигналу скакали вперед. Одновременно стариков, женщин и мальчишек мобилизовали в качестве загонщиков. Они вооружались вилами, косами и другими острыми орудиями и получали приказ создавать как можно больше шума. Еще я помню, как стучало мое сердце, когда впервые попал на такую охоту на волков, но я никому не смел сказать об этом, так как будущий казак не должен поддаваться страху. И наконец стая полностью окружалась и уничтожалась выстрелами из револьверов и карабинов. Теперь наступала очередь мальчишек посчитаться с волками с помощью наших кинжалов и вил. В этот момент не чувствуешь никакого сострадания. Волк был нашим общим врагом, жестоким недругом казаков и их любимых животных. После этого все, гордые, направлялись домой выпить стакан чаю и водки. А когда дети укладывались в постель и шепотом обсуждали события, произошедшие на охоте, то слышали, как в горнице старики рассказывали, что во времена их молодости были огромные волки и люди, которые в одиночку сражались с отчаянной от голода стаей».
Самый надежный телохранитель
В 1900 году Тимофей поступил на военную службу в 1-й Ейский казачий полк и был командирован в Тифлис, в конвой Главнокомандующего на Кавказе князя Григория Алексеевича Голицына. Через четыре года престарелый князь отправился в Санкт-Петербург, чтобы просить царя о своей отставке. С собой взял нескольких казаков из конвоя, в том числе Ящика. Князь ушел в отставку, а Ящик остался служить.
В 1907 году Тимофей уволился «с мундиром и значком за службу в конвое». Уехал домой, на Кубань. Занимался земледелием, обзаводился детьми (у него было три сына и пять дочерей). А в 1912 году снова попросился на службу, и его снова взяли в конвой Николая II.
Слово «конвой» тогда имело совершенно иное значение, чем сегодня. Казаки были не просто телохранителями государя и членов его семьи. Они выполняли личные поручения Романовых, те же всех казаков знали по именам. Можно сказать, что отношения с конвоем строились по-семейному.
Подразумевалось, что казак — прирожденный воин и верный слуга царю. Разумеется, у них регулярно проводились занятия: стрельба, рубка лозы, джигитовка и даже обучение правилам этикета. Но при отборе камер-казаков внимание уделялось прежде всего внешним данным.
А Тимофей Ящик внешность имел очень импозантную. Великан, под два метра ростом, он отличался богатырской силой и строевой выправкой. Черная, как смоль, борода и густая буйная шевелюра сочетались в нем с удивительно безмятежными голубыми глазами. Одним словом, не казак, а загляденье!
В 1916 году императрица Мария Федоровна решила уехать из неспокойного, охваченного революционными настроениями Петрограда в Киев и попросила своего сына выделить ей надежного камер-казака. Николай поручил сопровождать императрицу Тимофею Ящику —
как самому надежному телохранителю.
Мария Федоровна переехала в крымское имение вместе с дочерьми Ксенией и Ольгой. После октябрьского переворота вся царская семья была арестована. Им грозил расстрел. Мария Федоровна объявила казакам и всей прислуге, что любой из них волен уйти. Тимофей Ящик остался возле императрицы.
Ялтинский Реввоенсовет несколько раз предпринимал попытки захватить императорское имение. Их спасала только охрана во главе с матросом Задорожным и верным камер-казаком, ни на шаг не отходившим от Марии Федоровны. Но в неспокойном Крыму находиться было опасно, и тогда Тимофей Ящик предложил Ольге Александровне погостить в его станице Новоминской.
Великая княгиня приняла предложение казака и провела чудесное тихое лето. Сохранились письма и воспоминания, где Ольга Александровна описывает опавшие жерделы, ковром устилающие землю. Такое она видела впервые в жизни…
Трехсуточный караул у гроба
В 1919 году Ящик последовал за своей хозяйкой в изгнание — сначала в Британию, а затем на ее родину, в Данию. Он был ее неразлучным молчаливым спутником на протяжении 13 лет. И даже спать ложился у дверей ее комнаты, раскинув на дворцовом паркете бурку и положив в изголовье револьвер с взведенным курком. Свою службу Ящик закончил лишь после смерти императрицы в 1928 году, простояв трехсуточный караул у гроба.
— Когда я клал Марию Федоровну в гроб, она так высохла, что казалась почти невесомой,
Для датчан он стал символом воинской верности и безоговорочного исполнения присяги.
Телохранитель императрицы оставил в России, на родной Кубани, семью — жену и девятерых детей. Вывезти их в Данию, как ни пытался, ему не удалось. В 1922 году его жену Марфу расстреляли «за контрреволюцию». Тимофей Ксенофонтович пытался вывезти из России хотя бы своих детей, но ему не дали этого сделать. Однако до самой смерти он присылал им из Дании одежду и деньги.
Три года спустя Мария Федоровна благословила его на брак с датчанкой Агнес Аабринк, которая перешла в православие и приняла при крещении имя Нина.
«Казак поймал себе жену бородой!» — шутили датские газетчики. Будущая жена, случайно повстречав на улице бородача, попыталась выяснить, настоящая она у него или приклеенная. Это в конце концов и привело обоих под венец.
Дневники Тимофея Ящика дважды издавались в Париже. А в Россию его имя вернулось после того, как писатель Виктор Лихоносов рассказал в одной из публикаций о его судьбе.
Музейные экспонаты
Некоторое время о казаке Тимофее Ящике говорили со ссылкой только на его дневниковые записи. Но потом в Краснодарском архиве были обнаружены его документы: послужной список, приговор (характеристика) станичного схода, рапорты, телеграммы, именные списки, подтверждающие дневниковые записи и отражающие сведения о годах службы.
В запасниках музея вооруженных сил в Копенгагене хранится необычная коллекция — личные вещи русского казака Тимофея Ящика: черкеска с газырями, револьвер, шашка, кинжал, документы и столовый набор с гербами датского королевского дома. Серебряные вилка, нож и ложка казака поражают своими размерами: они больше походят на садовый инструмент, чем на дворцовые приборы.
