Эту историю, почти сагу, рассказывает наш автор Екатерина Торосян, чей дед был, а дядя и сейчас является смотрителем этого навигационного сооружения.
Екатерина родом из Феодосии, где и стоит маяк, чья история теперь неразрывно связана с ее семьей.
Фамильная реликвия
Потрескивает огонь в камине, бросая отблески на посеребренную сединой голову дедушки. За окном ревет холодный ветер, беспощадно трепля крымскую землю. Море бушует внизу, яростно обрушиваясь на скалы, на которых, словно непоколебимый страж, возвышается Ильинский маяк. В такие ночи, когда стихия берет верх над человеком, особенно остро чувствуется связь с предками, с теми, кто веками смотрел в эту морскую пучину, оберегая корабли от гибели.
В руках дедушки лежит ракушка. Не простая ракушка, а та, что передается в моем роду от отца к сыну, от моряка к моряку, от хранителя маяка к хранителю маяка. С перламутровыми завитками, она словно впитала в себя запах соли, привкус ветра и шепот волн. Эта ракушка не просто семейная реликвия — это живая история нашей семьи, голос предков, зов моря, что вечно живет в их сердцах.
История ракушки началась очень давно, еще в позапрошлом веке, когда прапрадед юнгой ушел в дальнее плавание. Позже, уже бывалым моряком и опытным капитаном, он бороздил морские просторы, посещал экзотические страны, переживал штормы, терпел голод и холод. И из каждого нового места привозил домой диковинки, но самой ценной находкой стала эта раковина — дар океана, символ моряцкой удачи.
Ракушка перешла к прадеду Григорию Каленцову, потом к моему деду Сергею Григорьевичу. И каждый раз, когда ее брали в руки, рассказывали историю ее происхождения, о далеких плаваниях прапрадеда, его мужестве и любви к морю.
И действительно, все мужчины в семье связаны с водной стихией. Прадед, как и его отец, большую часть жизни провел в море, ходил на рыболовецких и торговых судах. Он знал море как свои пять пальцев, мог предсказать погоду по цвету неба и поведению чаек. Он унаследовал от отца не только ракушку, но и любовь к бескрайним морским просторам.
Подарок городу в благодарность за спасение сына
Но моему деду Сергею не суждено было стать простым моряком. После войны, когда в стране требовалось восстанавливать хозяйство, его направили работать в Феодосию на Ильинский маяк. С тех пор наша семья стала смотрителем такого важного объекта — хранителями надежды для моряков. И с этого момента началась новая глава нашей семейной истории, неразрывно связанная с этим старинным и величественным сооружением.
Расположенный на мысе Святого Ильи, маяк не просто архитектурное сооружение — это символ Феодосии, символ надежды и безопасности для моряков, проходящих мимо этих берегов. Более ста лет маяк исправно выполняет свою функцию, указывая путь кораблям в темноте и во время туманов. На его каменных стенах запечатлена история, а его свет —
это путеводная нить для тех, кто в море.
Ильинский маяк — один из старейших в Крыму. Его история началась еще в конце XIX века, когда назрела острая необходимость в создании надежного ориентира для судоходства в этом районе. Первый маяк построен в 1899 году благодаря Евдокии Федоровне Рукавишниковой, женщины, чей вклад в сооружение маяка сложно переоценить.
Евдокия Федоровна (урожденная Мамонтова) была женой известного золотопромышленника Николая Рукавишникова, и всю свою жизнь она посвятила исключительно благотворительной деятельности.
Когда беда постучалась в их дом — сын заболел туберкулезом, лучшие врачи рекомендовали морской климат и чистый крымский воздух.
Семья Рукавишниковых переехала в Феодосию. Местные врачи и жители оказались невероятно отзывчивыми и помогли организовать наилучший уход за мальчиком. К счастью, усилия не прошли даром, и ребенок поправился. В благодарность за спасение сына Дарья Федоровна решила внести свой вклад в развитие города Феодосии. И когда узнала о том, что мыс святого Ильи выбран в качестве места для установки маяка, но строительство задерживается из-за отсутствия средств, не раздумывая предложила свою помощь.
В «Извещении мореплавателям» №5 от 17 февраля 1899 года появилось официальное уведомление: «Дирекция маяков и лоций Черного и Азовского морей извещает мореплавателей, что в Черном море, вблизи Феодосии, на мысе Ильи, у зюйд-остового обрыва, установлен в деревянной будке на вершине деревянных козел часто переменный огонь с белыми и зелеными миганиями… Высота огня на уровне моря 214 футов и над поверхностью земли — 32 фута».
Надежда для тех, кто в пути
Поставленный на средства Рукавишниковой деревянный маяк исправно служил морякам до 1912 года, в котором его перестроили. В декабре 1941-го во время Керченско-Феодосийской операции при ликвидации вражеской батареи, окопавшейся на мысу, эсминец «Железняков» разрушил маяк огнем своей артиллерии. После освобождения Феодосии от фашистских захватчиков 13 апреля 1944 года на мысе установили временный навигационный огонь.
Капитальный маяк и городок для обслуживающего персонала построили лишь в 1955-м. В таком виде маяк сохранился до наших дней. Круглая 15-метровая белокаменная башня со светлыми трехъярусными окнами, увенчанная цилиндром фонарного сооружения.
Дедушка, как и его отец, ответственно подошел к своей работе. Он заботился о маяке, как о живом существе, следил за его исправностью, ежедневно поднимался на башню, чтобы проверить аппаратуру. Он знал каждый винтик в механизме, каждое стекло
в линзе. Он понимал, что от его работы зависит жизнь многих моряков. Дедушка часто рассказывал мне истории о кораблях, которые благополучно миновали опасные рифы благодаря свету маяка, о моряках, вернувшихся домой к своим семьям. Эти истории наполняли его сердце гордостью и уверенностью в важности своего дела. Он говорил, что маяк — это не просто башня, это живой организм, который дышит вместе с морем и дарит надежду тем, кто в пути. И теперь, зная историю о Евдокии Федоровне, я понимаю, что маяк — это еще и символ милосердия, благодарности и человеческой доброты.
Продолжил семейное дело
Дяди, как и мой отец, тоже были моряками. Леонид работал механиком на сухогрузах, ходил в дальние рейсы, посещая порты Европы и Америки. Дядя Митя служил на военном флоте, охранял наши морские рубежи. Они гордились своей профессией и всегда с уважением относились к морю. Они знали, что маяк — это их верный друг и помощник на море, и всегда с благодарностью вспоминали его свет, когда возвращались домой. И теперь, вспоминая их рассказы, я задумалась о том, что, возможно, они ходили на кораблях, спасенных светом маяка, построенного благодаря великодушию одной женщины.
После смерти дедушки дядя Леня продолжил семейное дело и стал смотрителем маяка. Он, как и дед, знал его как свои пять пальцев, любил свою работу и гордился тем, что продолжает дело предков. Он всегда говорил мне, что маяк не просто здание — это символ надежды и безопасности, это связь поколений. Он часто брал меня с собой на маяк, пересказывал его историю, объяснял, как устроен, что он значит для моряков. Показывал мне старые фотографии маяка, рассказывал про разных смотрителей, про то, как менялись технологии, но всегда неизменным оставалось его предназначение — светить и указывать путь судам.
Когда дедушка поведал мне историю ракушки, стоя под мерным гулом маячного механизма и освещенного его ровным светом, я остро ощутила всю глубину нашей семейной связи с морем. Я поняла, что ракушка — это не просто предмет, это символ нашей семьи, символ преемственности поколений, символ любви к морю и символ нашего призвания — служить морю и людям. Я буду хранить память о тех, кто до меня стоял здесь, на этой земле, и смотрел в морскую даль. И буду помнить о Евдокии Федоровне, ее милосердии и о том, как свет добра способен изменить ход истории.
Голос ракушки — это голос моря, голос предков, голос самой жизни. Он говорит мне о мужестве, верности, любви, преемственности поколений и безграничной человеческой доброте. И я буду слушать этот голос, пока бьется мое сердце, пока светит Ильинский маяк, пока плещется море у этих берегов. Потому что я — часть этой истории, часть семьи, часть маяка.
