«Бегают куры, свиньи, собаки, людей — никого»
С радиацией Василий Николаевич знаком еще с 70-х годов прошлого века, когда проходил срочную службу.
В закрытом городе Красноярск-26 были подземные шахты, в которых производилось ракетное оружие. Иногда у кого-нибудь обнаруживали радиоактивные вещи, и тогда жители эвакуировались, попутно бросая все нажитое. Такая картина: калитки открыты, на веревках сохнет белье, бегают куры, свиньи, собаки, а людей — никого. Поэтому, когда меня вызвали на ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС, я уже знал, что с радиацией шутки плохи,
— вспоминает собеседник.
К слову, о том, что мужчина отправляется в зону отчуждения, семья Заец поняла не сразу. Супруга, Татьяна Николаевна, по минутам помнит ту ночь 15 мая 1986 года, когда в окно их дома на первом этаже на ул. Калинина постучали трое в форме.
Говорят: «Собирайтесь на переподготовку. С собой — еду на сутки». Увидев мой испуг, добавили: «Да не волнуйтесь вы так, может, он утром уже дома будет». В итоге —
— делится Татьяна Заец.
10 дней ни ответа ни привета. Поехали со свекром в военкомат, чтобы разведать хоть какую-то информацию. Оказалось, что все это время в станице Динской шла погрузка техники и сбор людей для отправки в Чернобыль. Среди них был и муж,
О предстоящей поездке будущим ликвидаторам официально объявили лишь после того, как они надели военную форму. Но Василий Николаевич, по его признанию, и раньше догадывался о пункте назначения, а потому был морально готов к предстоящей работе.
Погружал бетонные плиты и измерял дозу облучения
Василия Заец распределили в Полесский район Киевской области, село Новый Мир. Первые эмоции, которые он испытал, оказавшись там, — досада и обида.
Поначалу никто толком не знал, что и как нужно делать: все бегают, суетятся. Помню, нас привезли на пятый этаж третьего реактора — просидели там весь день, а дела так и не нашлось. Ехали сюда через лес. Сосны сплошь желтые — все сгорели от радиации. Благо, за те два месяца, что я там провел, ни разу не пошел дождь. Радионуклиды по грунтовым водам распространились бы еще быстрее,
— делится собеседник «КИ».
Бульдозеры с радиоуправлением сгребали метровый слой радиоактивного грунта и увозили его на утилизацию. На образовавшиеся ямы укладывали бетонные плиты. Василий Заец, будучи за рулем грузового автомобиля, занимался их перевозкой и погрузкой. Рабочий день длился 12 часов. В его задачи также входило ежедневное измерение доз радиационного облучения у ликвидаторов.
Для этого мне выдали три дозиметра: стрелочный, дозиметр-ручку и в виде брелока. Все данные я записывал в специальный листок учета, с которым потом приходил к начальнику штаба. Утром измерения показывали 0,5-1 рентген, а к полудню доходило до двух и более,
— говорит Василий Заец.
Всерьез обеспокоившись здоровьем своих напарников, Василий Заец решил ездить по другой дороге, а не через сгоревший лес, в котором уровень радиации зашкаливал.
О том, что я изменил маршрут, кто-то доложил замполиту. Тот, тряся за грудки, пригрозил отдать меня под трибунал. Пошли вместе к командиру. Я ему обо всем доложил, а он в ответ пожал руку. После у нас с замполитом случилось еще несколько стычек. То я починю вышедшее из строя радио, а он обвиняет меня во встревании в оперативную секретную часть, то еще что-то. В общем, не всем пришлось по нраву мое любопытство и обостренное чувство справедливости,
— признается Василий Заец.
«Как же не помыться, когда мы все фоним?»
Собеседник рассказывает, что после каждого рейса они в обязательном порядке заезжали на пункт усиленной санитарной обработки. Там автомобили чистили порошком и обдавали паром, а затем измеряли радиоактивный фон. Если после этих процедур машины фонили сильнее, чем надо, их отправляли на свалку.
Разумеется, смыть с себя остатки очередного изнурительного дня, проведенного под радиационным облаком, хотели и сами ликвидаторы. Вот только возможность такая была не всегда.
Как-то раз приезжаем в часть, а воды нет. А чтобы зайти в баню, нужен пароль. Ну, я его выпытал кое-как и помылся. Ребят своих тоже каждый день туда спроваживал. Как же не помыться, когда мы все фоним?
— вспоминает Василий Заец.
Но, увы, не каждый ликвидатор заботился о собственном здоровье. Василий Николаевич с утра раздавал напарникам задания, маршруты и путевые листки. Стал замечать, возвращаясь вечером после рейса, что некоторые уже давно спят. «Ни разу меня не обогнали, а уже все рейсы выполнили. Неужто летают?» — удивлялся он. Наконец один из водителей признался, что ездит по короткому пути.
А ведь там огромная доза радиации: шесть рентген в одну сторону и столько же в другую — и это только за один рейс! После демобилизации эти ребята не прожили и трех месяцев. Их смерть до сих пор лежит камнем на мне — не уследил… Но ведь не мог же я сидеть за рулем двух машин одновременно!
— досадует собеседник.
Все 40 лет — на витаминах и таблетках
В июле 1986-го Василия Заец демобилизовали. Его супруга Татьяна Николаевна с двумя детьми жила в это время в деревне у мамы.
Жара тем летом стояла страшная. Стою во дворе, глажу белье и слышу, кто-то заходит. Выглядываю, а это Василий в солдатской форме и пилотке. Худой-худой, почти 10 килограммов сбросил за эти месяцы. Вернулся прямо в день нашей годовщины, представляете? Наш сын, Ромик, сразу его пилотку хвать! Еще лет пять ее носил. И ведь даже не подумали, вдруг фонит…
— вспоминает женщина.
За два месяца пребывания в зоне отчуждения Василий Заец отправил домой около десяти писем. Перечитывая их сегодня, мужчина ловит себя на мысли, что, несмотря на внешнюю бойкость, в его душе таился страх за будущее: вдруг не вернется к семье?
И этот страх оказался не напрасным. Командировка в зоне отчуждения сильно пошатнула здоровье: каждые две недели приходилось открывать больничный. Общее недомогание, слабость, потеря памяти — далеко не полный список последствий.
Порой булку хлеба не мог удержать в руках, настолько не было сил. До Чернобыля я работал телемастером в экспериментальном цеху, туда и вернулся. Но из-за регулярных больничных денег не хватало. Пошел таксовать. Вскоре мне поставили III, а затем и II степень инвалидности. Так и живу все 40 лет на витаминах и таблетках,
— говорит ликвидатор.
Одна история особенно греет душу нашего собеседника. В начале 1990-х к нему в гараж зашел молодой парнишка и с ходу кинулся в объятия со словами: «Василий Николаевич, как я счастлив!». Василий Заец не сразу узнал в нем своего напарника из зоны ликвидации Чернобыльской АЭС.
В далеком 1986-м он в беседе со мной признался, что очень хочет иметь детей, но боится, что из-за радиации они могут родиться нездоровыми. Я сказал ему: «Будут посылать на станцию — не соглашайся! Бери любую другую работу — дезактивацию, погрузку цемента — любую! Здоровье важнее». Он переживал, что его отдадут под трибунал, но все-таки послушался моего совета. И спустя несколько лет нашел меня, чтобы сказать спасибо и поделиться радостью — у него родился здоровый ребенок. Не передать, какое чувство я в тот момент испытал,
— улыбается Василий Заец.
