Культурный обозреватель «Краснодарских известий» Анна Климанц поговорила с куратором выставочных проектов Мариной Тевзадзе в перерыве между лекциями, которые искусствовед читает заинтересованным краснодарцам. Повод для встречи — новая экспозиция «Люди-птицы». К слову, она откроется уже 14 мая в творческом пространстве «Небо&Сова», где будут представлены работы слушателей курса художников, а также работы Т. Шамова, Д. Шамовой, Н. Шевченко. Оказывается, мы заглянули не во все атмосферные уголки нашего города. Сходим?
Голый король
— Марина Магамедовна, вы были бессменным руководителем галереи «Лестница», но закрыли проект. Нерентабельно в Краснодаре?
— Скажем так, это мой личный внутренний конфликт с современным искусством. Я занялась галереей в 2000-х годах, и поначалу все шло хорошо. Потом на какое-то время была вынуждена ее закрыть, а когда открыла вновь, увидела совершенно иную картину. Меня не пугает новизна, и я делала много разных выставок, но от проекта к проекту все больше разочаровывалась в современном искусстве. Внутри меня все протестовало: не нравился образ жизни некоторых ребят, их стиль. Это какой-то вброс, мне кажется. Это не наше. Не краснодарское. Как модная одежда, которая идет далеко не каждому. Только одежда одеждой, а культура культурой.
— Хотите сказать, что искусство нашего времени ничего в себе не несет?
— Оно искусственное, навязанное. Это голый король.
Точку поставил Дюшан своим писсуаром
— Знания основ важны, когда смотришь на полотна современных художников?
— В институте культуры я преподавала сложную дисциплину — теорию научного искусствознания. Все от этого предмета отказались, а я его вела! Это сказывается. Сегодня на своих частных лекциях, когда рассказываю об искусстве XX века (а это очень непростое время), слушатели курса просто за голову хватаются: к чему мы пришли? Неплохо понимать основы: как развивалось искусство и что мы получили в итоге. Вас удивит многое.
Сплошной атеизм
— Двадцатый век настолько печален?
— У человека должно быть стремление к чему-то духовному, как в любой религии, а XX век — это сплошной атеизм. «Бог умер»! Когда ты убираешь духовную составляющую, ты получаешь искусство XX века. Это дизайн, реклама, концепция. Тот же Малевич был хорошим дизайнером. Он придумал куртку дорожного рабочего и много других интересных вещей.
— Мог ли дизайнер сотворить работу, которая по сей день вызывает споры?..
— Когда Малевич создал «Черный квадрат», он сам не понимал, что именно написал, и в течение девяти лет пытался его объяснить.
— Есть мнение, что «квадратом» надо было поставить точку в искусстве.
— Марсель Дюшан сказал, что искусство кончилось. Плюнул на все и ушел играть в шахматы! Я люблю мужчин, которые делают то, что говорят. Если вы прочтете его последнее интервью, то сами в него влюбитесь.
— Вернемся к XX веку. Художники Борис Кустодиев, Кузьма Петров-Водкин — разве они плохи?
— Когда понимаешь ткань искусства, видишь, что она вся состоит из религии. А в XIX веке все закончилось. Много прекрасных художников миру дал XX век, в том числе вышеперечисленных, но они идут вторым планом в отличие от авангардистов. Авангард интересен и доставляет эстетическое удовольствие, но искусство не должно говорить людям, что они дураки, если чего-то не понимают.
— Прошлый век — это эра дизайна. А нынешний? Как охарактеризовать то, что происходит сейчас?
— Не отвечу на этот вопрос, но скажу, что, когда заходите в галерею, вы не должны пребывать в сознании раба: если вам что-то не нравится — значит, вам не нравится, и не нужно искать скрытые смыслы. Пора зрителю решать самому, а не быть заложником чужих схем. Мы забыли, кто мы такие. Искусство либо дает силы, либо наоборот. Каждый сам решает, что ему выбрать. Человек свободен.
Суриков сделал невозможное
— Как пережили свое разочарование в современном искусстве?
— Закрыла галерею, но понимала, что не делать выставочные проекты не могу. Нашла хороших мастеров натюрморта, портретистов, пейзажистов. Первый проект — «ПИР» в музее Ф.А. Коваленко. Совершенно грандиозный, и спасибо музею за поддержку. В прошлом году провели биеннале в «Пустом месте», недавно там же — «Анатомию живописи». Мне нравится находить талантливых людей в Краснодаре и в России — меня интересует только наша страна. И у нас есть мастера: Дмитрий Прокопович, Тенгиз Шамов, Константин Лупанов. Сравните их работы с работами Коровина или Врубеля, и они будут не хуже, а во многом даже лучше. Мы не должны бояться подобных сравнений. Срабатывает стереотип, что в музее надо умереть и не жить. Мне хочется дать местным мастерам вектор в развитии, показать им возможности, открыть новые горизонты. Идеал, на который стоит равняться, — это Павел Петрович Чистяков, воспитавший целую плеяду выдающихся мастеров: Серова, Коровина, Сурикова, Врубеля и др.
— Расскажите о пространстве «Небо&Сова».
— Это маленькая уютная галерейка. Они нас пригласили, и мы начали у них выставляться. Я сейчас говорю о группе художников, которым читаю курс, ведь художник без знаний истории искусств не художник. Все равно, что быть врачом, не окончив медицинского института. Каждый из этих ребят ищет себя, и мне кажется, что получилось у всех.
— У вас на мониторе открыта картина Сурикова «Боярыня Морозова». Как вы понимаете сюжет?
— Когда он написал картину, то боярыня не ехала, сани стояли. Художник прошел 20 метров холста снизу, ввел фигуру бегущего мальчика, и тогда сани поехали. На полотнах Сурикова всегда ищите центр композиции. Обратите внимание на лицо юноши: все люди смеялись, и вдруг один человек увидел глаза Морозовой, и в этот момент у него улыбка сходит с лица — это очень сложно изобразить. И это то, для чего и писалась эта картина: чтобы у нас с лица сошла улыбка.
— Подведем итог: все-таки, что такое настоящее искусство?
— Если тебе хочется замолчать и заканчиваются слова — они ограничивают наше мышление, я считаю. Вот когда ты замолкаешь, то это круто. Это настоящее искусство. Есть некое великое состояние вечности, тайны. И существуют такие художники — и прошлых столетий, и современные, когда, стоя рядом с их полотнами, хочется помолчать.
