Этнический маркер в эпоху ИИ
Краснодарский край уникален. По всем параметрам. Живописная природа, мягкий климат, круглогодичные курорты, спортивная инфраструктура, успехи в сельском хозяйстве, промышленности и других отраслях. В общем, перечислять можно долго.
А еще наш регион исторически формировался как культурный и языковой перекресток. Какой только говор не услышишь в его укромных селах, станицах и хуторах: русский, адыгейский, армянский, греческий, украинский…
Диалекты на Кубани не музейные экспонаты, а способ, с помощью которого язык остается человечным. Своим. Даже в эпоху искусственного интеллекта. Для старшего поколения в станицах и селах «балак» и южнорусские особенности речи — это естественный способ общения. Там это не воспринимается как что-то неправильное, не вписывающееся в рамки литературного языка.
Сам термин «балачка» — отглагольный, от слова «балакать», то есть разговаривать, болтать. Как отмечает наш собеседник Антон Зудин, это понятие утвердилось со времен возрождения казачества — с конца 1980-х годов. Оно подчеркивало особенность местных кубанцев, отграничивало их от пришлого населения. Этакий этнический маркер.
Русские писатели XIX века часто использовали балачку для передачи живой разговорной речи персонажей. Например, в произведениях Н. Гоголя и М. Салтыкова-Щедрина балачка передавала бытовую речь крестьян и городского люда. В советский и современный период балачка сохраняет разговорный, неофициальный оттенок. Чаще всего она употребляется в бытовой речи для обозначения дружеского или непринужденного разговора. В журналистике и публицистике иногда используется с иронией: «длинная балачка» = болтовня без сути. В фольклорных исследованиях фиксируется как элемент народного стиля речи, особенно в южных областях России и Украины.
Суржик как смесь ржаной и пшеничной муки
Кстати, бытует мнение, что балачка — язык кубанских казаков. По мнению этнографа, это преувеличение. Исторически балакала далеко не вся Кубань, а лишь ее конкретная часть — территория Черноморского казачьего войска: правобережье Кубани от Тамани до станицы Воронежской. Ближе к востоку — в Курской, Орловской, Тамбовской губерниях — преобладала совокупность южнорусских диалектов.
Вообще, в наш регион приезжали люди из разных областей, а потому само происхождение кубанского казачества было гетерогенным. А вот черноморская часть в этом плане более монолитна. Там проживали народы со схожим диалектом, культурой. По итогу появился русифицированный диалект украинского языка, который сейчас и принято называть балачкой. Но она бытует и вне исторических границ бывшего Черноморского казачьего войска. Балакали и в Абинском, и в Крымском, и в Горячеключевском районах. Этот глагол встречается даже на русском севере. Та же история с говором донских казаков, который они прозвали «гутор». Его география гораздо шире территории бывшей области войска Донского,
— считает кандидат исторических наук.
Еще одно заблуждение — отождествление балачки с суржиком. Но если суржик — это смесь украинских и южнорусских говоров, то балачка остается вариантом украинского диалекта, подвергшегося постепенной русификации.
Песенный фольклор, записи разговоров старожилов — все это он: грубоватый, с необычными оборотами, которые может уловить только филолог или диалектолог,
— продолжает Антон Зудин.
Иными словами, суржик — это неустойчивая, «ломаная» речь, возникшая на стыке культур и языков. Само слово буквально означает смесь ржаной и пшеничной муки, что очень метафорично: речь «пшенично-ржаная», «приготовленная» из разных языковых компонентов, без устойчивых правил.
Прабабушкин словарь
Не секрет, что массовая культура вытесняет региональные говоры. Но при этом фольклорные ансамбли, казачьи песни и театральные постановки поддерживают интерес к кубанской специфике. «Балак» уже не средство общения, а часть культурного наследия, колорита.
Сегодня остались те, кто владеет диалектом, — представители старшего поколения. Но это все размывается под влиянием обстоятельств: молодежь уезжает из станиц, нарушается преемственность, а вне семьи употреблять диалектную речь не принято.
Это производит впечатление неграмотного человека, который «шокает» и «гэкает». На мой взгляд, насаждение балачки в системном образовании не имеет смысла. Чему учить детей? Неправильной речи? А любая диалектная речь именно такая,
— убежден Антон Зудин.
А учитель русского родного языка и литературы Ирина Цымбал считает, что знакомить школьников с кубанской балачкой необходимо, поскольку, изучая диалекты, мы воспитываем подрастающее поколение, сохраняем память, помогаем осознать, что малая родина — это часть большой истории.
Я, например, часто использую элементы балачки в ходе своих уроков. Соотношение картинок со словами, прослушивание аудиозаписей с разговорами старожилов — форматов много. А еще предлагаю ученикам составить собственный словарик кубанских слов, однажды я тоже такой делала. Ведь у многих в станицах живут прабабушки и прадедушки, которые по-прежнему балакают: башлык, хата, галушки, барак, нехай… Последнее слово почему-то всегда особенно будоражит детей,
— улыбается педагог.
Очевидно, что балачка балансирует между прошлым и будущим. Для одних она часть быта, для других — редкость, для третьих — живой код культуры.
Стоит ли преподавать ее в школе? Или сохранить в фольклоре, песнях и театральных постановках? А может, просто записать ее в словарях, чтобы она окончательно не исчезла? Ответа нет. Но, может быть, именно в этом и заключается сила диалектов: они напоминают нам о корнях, даже если в речи уже не звучат.
От автора
«Что это за блюдо такое — соус?»
Я родилась и выросла в Краснодаре. Как и вся моя семья. Летние каникулы я проводила, гуляя по центру города, паркам и скверам, а не в деревне у бабушки. В общем, сельская жизнь мне никогда не была близка. Но в последнее время часто ловлю себя на мысли, что употребляю слова, которые, казалось бы, устарели или вообще звучат чуждо в среде мегаполиса: «синенькие», «соус», «кирпичик», «жердела», «кругаля»…
С чего бы вдруг? Привычный для меня ритм жизни учит говорить быстро, сокращать фразы, бросать слова без душевной окраски. Да и звучит такой диалект для большинства странно. Однажды мой знакомый из Подмосковья удивился: «Что это за блюдо такое — соус? Мы всегда называли его рагу или тушеной картошкой». А уж сколько раз моих собеседников вводили в изумление жерделы!
Задумалась. Есть в этом какая-то магия: выросла в городе, а все равно в каждом слове, в каждом обороте речи, в каждой мелкой детали проскальзывает тепло кубанской станицы. Это делает мою речь настоящей и родной. Ведь язык — это не только то, как мы говорим, но и то, кто мы есть.
А вот еще
Небольшой словарик кубанской балачки:
- хата — дом;
- башлык — головной убор с длинными концами, которые накидывают на плечи;
- галушки — традиционное блюдо из теста;
- нехай — пусть, да будет так;
- жердела — абрикосы дикого сорта, мелкие и очень сладкие;
- кирпичик — хлеб прямоугольной формы;
- синенькие — баклажаны;
- соус — тушеное овощное или мясное блюдо;
- гуторить — разговаривать, беседовать;
- шкварки — поджаренные кусочки сала.
