«Дети искренне верят в сказку»
Первый, кто встретил нас у трапа, оказался не молчаливый бородатый мужчина с хмурыми бровями, а… Джек Воробей. Перед нами — мужчина в треуголке, с косичками-дредами, в расстегнутом жилете, подвешенной к поясу саблей и прищуром, явно отработанным годами репетиций у зеркала. Слегка пошатываясь, он говорит:
Здравствуйте, капитан Джек Воробей. А если проще — Андрей. Андрей Воробей.
На вопрос о фамилии он смеется:
Это прозвище. Меня с детства, видимо, готовили — Андрей-воробей, чтобы рифмовалось. Так и прижилось. Граф Андрей, если хотите поаристократичней.
С первого взгляда становится ясно: перед нами не капитан в привычном смысле, а аниматор, артист, шоумен. Но с таким обаянием, что, признаться, мы быстро забыли о якоре и штурвале. Потому что слушать истории Андрея — все равно что попасть на хорошее уличное представление, в котором отточена каждая реплика.
Я уже восьмой год «пиратствую». Начинал обычным аниматором, потом вел праздники, свадьбы, корпоративы. Потом Турция. Там я был и Джеком Воробьем, и султаном Сулейманом. Работал на кораблях, вел шоу, устраивал спектакли. Там и полюбил морскую анимацию.
Родом Андрей из Вологодской области, но вот уже 8 лет он на юге.
Мне нравится Геленджик. Здесь тепло, красиво, люди улыбаются. Это заряжает. Да и море рядом, а без него мне теперь никак.
Он признается, что из всех форматов работы ему ближе семейный:
Дети искренне верят в сказку. А взрослые, глядя на них, начинают подыгрывать. И в какой-то момент забывают, что вообще-то пришли просто на прогулку. Это круто. Это и есть настоящая магия.
Работа зависит от погоды и маршрута корабля
У Андрея нет актерского образования, но он преподавал физподготовку в актерской школе. И много лет практики. Он самоучка, который учится у всего вокруг: у зрителей, у жизни, у города.
Самое сложное в моей работе? Оставаться на позитиве. Но я научился выбирать настроение сам. Если тяжело — ухожу, закрываюсь, грущу. А потом возвращаюсь — и снова дарю радость. Думаю, в этом моя миссия. К тому же опыт научил меня, что, просыпаясь каждое утро, мы можем сами выбирать свое настроение, и я выбираю прекрасное.
Личной жизни, говорит, нет. Сложно совмещать с таким ритмом: переезды, сезонная работа, жизнь в пути.
Я не оседлый, постоянно в море, куда-то езжу, подолгу не бываю дома. И не каждая девушка готова ждать месяцами.
Рабочие дни — без четкого графика, зависят от погоды и маршрутов корабля. А в редкие выходные Андрей гуляет, тренируется, смотрит фильмы.
Я обожаю открытые спортплощадки Геленджика. До работы или после — обязательно туда. Это тоже часть энергии.
И мы вдруг понимаем: по своей сути это тот же матерый капитан, которого мы искали. Он не водит корабли в прямом смысле, но ведет за собой людей в воображаемые путешествия, где снова можно поверить в сказку. Да и корабль есть, что еще надо?
Легких смен не бывает
Побывать на корабле, так и не поговорив с капитаном, казалось нам чем-то неправильным. Поэтому мы набрались смелости и заглянули на капитанский мостик. В деревянной рубке пахло солью, старым лаком и утренним солнцем. Первое, что бросается в глаза — изношенный штурвал, вытертый до блеска металл рычагов и приборная доска. У штурвала стоит Андрей Викторович Кидалов — наш капитан. В полупрозрачной майке в сеточку, с загорелыми руками и добродушной полуулыбкой. На удивление, он нас не прогоняет, и даже соглашается поговорить. Хотя рук со штурвала не снимает. В Геленджике он с 1977 года, за его плечами — тысячи морских миль.
В Геленджик приехал по распределению, еще в советское время.
Сначала Ростовское мореходное училище им. Георгия Яковлевича Седова. Затем работа. Начинал, как и все, матросом, а потом дорос и до капитана.
Ну, что с детства мечтал, не скажу. Но и случайной эту работу не назовешь. Тяжело? Да. Но если не по душе — не задержишься. А я до сих пор выхожу в рейсы.
У капитанов не бывает легких смен. Особенно летом, особенно в курортном городе. Двадцать дней подряд на воде, в жаре, среди шума, детского визга и заунывных криков чаек. Потом 10 дней отдыха, и все по новой. Хотя что такое отдых для человека, который живет морем?
А что самое легкое в вашей работе? — спрашиваю.
Он чуть усмехается:
— Легкое? Отдыхать легко. Хотя… тоже нет. Все тяжело, просто привыкаешь.
Привыкаешь и живешь. На борту, в гавани, в рейсе. Спишь, когда дают. Работаешь, когда надо. И «место силы» находишь не в каких-то сакральных точках, а в самом обычном — поесть, поспать, немного прийти в себя. А завтра опять в путь.
Море своих не отпускает
В его жизни происходило многое: подводные переходы, газопроводы, Волга, корабли, люди, у которых каждый маршрут — история. Курьезов, говорит, было немало, но рассказывать не хочет — капитанская память не для болтовни.
Капитанский мостик у него — как продолжение характера: без лишнего, с рабочей строгостью, но со следами заботы. Здесь все под рукой, все на своих местах. У штурвала — икона, под потолком — телевизор, рядом навигационные приборы и блоки связи.
Бывает, что не хочется идти на работу?
— Бывает, конечно. Но встаешь, умываешься и идешь.
И следующие 20 дней снова в рабочем режиме. Не всем под силу такой график, но если один раз понравилось, то выбора уже нет. Море своих не отпускает.
В кадре он с легкой ухмылкой и рукой на рычаге. Такой, каким и должен быть капитан — тот, кто знает, куда держать путь, и кому ты веришь, даже если не знаешь, куда плывешь.
