Об одном ярком эпизоде из жизни поэта в Краснодаре стало известно благодаря Юрию Лучинскому, заведующему кафедрой истории и правового регулирования массовых коммуникаций факультета журналистики КубГУ, доктору филологических наук, профессору. Юрий Викторович перевел с английского одну из глав книги известного британского журналиста Карла Эрика Бекхофера «В деникинской России и на Кавказе, 1919-1920 годы», опубликованной в 1921 году в Лондоне. Это сборник репортажей, которые Бекхофер отправлял из Тифлиса, Ростова-на-Дону, Новороссийска, Таганрога и Екатеринодара. О нашем городе и покушении в нем на Маршака журналист писал так.
Ажиотаж вокруг квартир — чрезвычайный
«Когда столица генерала Деникина перебралась из Ростова в Екатеринодар, ситуация стала совсем тяжелой. Екатеринодар был безнадежно переполнен. Мне повезло, что я приехал вовремя и смог добыть себе жилье. Мне удалось получить прекрасную квартиру в доме богатого табачного торговца-грека, обеспокоенного тем, что его комнату реквизировал англичанин, однако она могла достаться русскому офицеру или даже двоим, что накануне празднования русского Рождества и Нового года вызывало у него еще большую обеспокоенность, так как праздники отмечаются весьма бурно. Моим соседом по дому оказался еврейский спекулянт, который был знаком с каждой из влиятельных персон в городе и от которого я получал большую часть полезной информации и возможность встретиться со многими интересными людьми. Ажиотаж вокруг комнат царил чрезвычайный. Надо было перевезти все деникинское правительство в Екатеринодар, а расквартированным офицерам требовалось не менее 8000 квартир для личного состава. Донское правительство (т.е. местное правительство Донской области), бежавшее из Новочеркасска от большевиков, также хотело разместиться в Екатеринодаре».
Семьи выбрасывали на улицу
«…Нет нужды говорить, что Екатеринодар не мог вместить и десятой части тех, кто хотел остаться здесь. Власти провели строжайшую реквизицию комнат и домов. Семьи выбрасывались на улицу, чтобы освободить место для вновь прибывших. Расквартированные офицеры ссорились из-за вакантных помещений. Мой приятель, редактор главной газеты в Екатеринодаре, тратил половину времени, чтобы спасти свою семью от выселения из квартиры. Оставшееся время он проводил в редакции или сардонически наблюдая попытки департамента секретной службы Добровольческой армии захватить школьные помещения (в том же здании, где находилась и его квартира), занятые Министерством сообщений и на которые претендовало еще и Донское правительство. Это было скучное зрелище. Но вполне очевидно, что чиновники, прибывшие в Екатеринодар из Таганрога и Ростова, были вынуждены тратить большую часть своего времени на поиски помещений для себя и своих семей, и, соответственно, у них почти не оставалось времени для выполнения прямых обязанностей. Можно с уверенностью сказать, что после падения Ростова администрация Добровольческой армии практически перестала существовать».
Уезжая из города, прощались
«…В конце концов было решено, что только часть правительства переедет в Екатеринодар, остальная будет отправлена в Новороссийск, столь же переполненный, как и Екатеринодар, или расселена по казачьим станицам. Одно время на официальном уровне обсуждалось предложение размещать служащих в правительственных учреждениях в городах, а их семьи — в станицах. Предложение вызвало панику по вполне резонной причине. В наши дни в России, если вы потеряете из виду человека, пусть даже на несколько часов, то весьма вероятно, что вы рискуете его никогда больше не увидеть. Я знаю бесчисленное количество таких случаев. Отец мог выехать из Новороссийска в Ростов (если же, конечно, за взятку добудет у должностного лица билет), дорога до которого в нормальное время занимает всего несколько часов, чтобы увидеться с сыном, офицером Добровольческой армии. А сына куда-то внезапно отправили. Отец приезжает, не находит его и не может уехать из Ростова, так как там началась паника. Большевики захватили город, и отец вынужден остаться. Никто не знает, жив он или нет и где его сын. А в Новороссийске его жена, думая, что он вернется через пару дней, остается без всяких средств к существованию. И такие ужасные вещи происходили изо дня в день. Когда кто-нибудь в России уезжал из города даже на короткий срок в описываемую мною пору, он прощался с друзьями, так как знал тысячи случаев, которые могли бы помешать ему вернуться».
Большевиков задержал Дон
«…Какое в итоге было приято решение о расселении министерств с их чиновниками и их семьями, я на самом деле не знаю. Слишком велика была неразбериха, чтобы задействовать хоть какой-нибудь четкий план. Немного спас положение внезапный разлив Дона, задержавший наступление большевиков на несколько недель. Деникинский штаб вначале располагался в Батайске, совсем рядом с Ростовом, а затем медленно перебрался по железной дороге в Тихорецкую. Новый захват Ростова добровольцами в феврале породил надежды, но в итоге обернулся ловушкой, когда большая часть деникинских войск была обойдена с флангов и уничтожена. Жизнь в Екатеринодаре тем временем кипела вовсю.
Если в Ростове русские жили сегодняшним днем, то в Екатеринодаре они жили сегодняшним часом и сегодняшней минутой. Не было достоверных новостей, одни только слухи. Сегодня мы слышали, что белые взяли Таганрог и красные отступают от Харькова, а завтра нам говорили, что генерал Деникин со своим штабом захвачен конницей Буденного под Тихорецкой и уничтожен. И мы не знали, где правда, а где ложь».
Переводил стихи Блейка
А вот, собственно, и о Маршаке: «Среди моих новых друзей в Екатеринодаре были двое, чье мужество и стойкость в обстоятельствах, тяжелых даже для меня, но в десять тысяч раз худших для них, вызывали у меня огромное уважение и не меньшую любовь к ним. Оба приехали из Петрограда. Один из них журналист, другой — юрист. Первый — еврей и сын известного сиониста. Звали его Маршак. Фамилия другого молодого человека — Туманов. Маршак помогал редактировать «Утро Юга», единственную независимую газету в Екатеринодаре. В свободное время переводил с английского стихи Блейка. Он работал пару лет в Лондоне в качестве корреспондента и хорошо знал английский. Жена его оказалась очаровательной женщиной, храбро переносившей трудности в этом Богом забытом городке, и у них был ребенок двух или трех лет, который никогда не узнает, что пришлось пережить его родителям в те дни, особенно по его поводу. Маленький сын Тумановых в возрасте года или двух умер во время их путешествия в результате жуткой давки в поезде. Было ужасно узнавать, как много детей умерло в те страшные дни. Маршаки также потеряли одного ребенка, в большинстве семей, с которыми я встречался, такие же трагедии происходили в последние три года. Россия не место для детей во время Гражданской войны, немного осталось их и на Юге.
Я был знаком с Маршаком прежде и, прибыв в Екатеринодар, тут же заглянул в его квартиру, а потом стал бывать у него часок-другой ежедневно. Маршак писал сатирические стихи на злободневные темы. Незадолго до моего приезда в Екатеринодар местный большевик, разозленный тем, что Маршак написал про него, пришел в редакцию газеты с револьвером и выстрелил в Маршака, но ранил другого сотрудника редакции. За это преступление он был посажен в тюрьму, но заявил, что, как только придут большевики и освободят его, он без колебаний завершит задуманное. У Маршака не было ни малейшего шанса бежать из Екатеринодара, как еврей он не мог получить разрешения забрать с собой свою семью. Он отказался бросить семью, хотя жена умоляла его бежать и оставить ее, он настоял на своем. До меня дошли хорошие новости, что за несколько дней до падения Екатеринодара этот злобный большевик заболел столь тяжело, что друзья отчаялись увидеть его живым. Надеюсь, что он мертв и оставил бедного Маршака в покое».
Материал подготовила Елена Дубова