— Многие полагают, что Екатеринодар возник как крепость на правом берегу Кубани и лишь позже разросся до полноценного города. Так ли это?

— Не так. В отличие от многих российских городов, изначально возводившихся в качестве крепостей  (например, Моздока, Ставрополя, Оренбурга)  наш родной Екатеринодар был заложен как войсковая резиденция, проще говоря, ставка Черноморского (будущего Кубанского) войска. Захарий Чепига, кошевой атаман, писал войсковому судье Головатому: «Уведомляю, что я, расставивший по реке Кубань пограничную стражу, состою с правительством в Карасунском куте, где и место сыскал под войсковой град». Сам город был основан, вне всяких сомнений, в 1793 году, тогда же (в октябре) был назначен первый городничий — поручик Волкорез. В то время как решение о возведении укрепления принято лишь в марте следующего года. Строилась цитадель еще три лета после этого, и то, по свидетельству войскового писаря, к тому моменту «крепости еще четвертая часть окопом не закончена». Получается, что укрепление создавалось для прикрытия уже возведенного города. Чаще всего в те времена писали «город Екатеринодар и при нем крепость», явно разделяя два эти объекта.

— При слове «крепость» воображение рисует прочные каменные стены, но, насколько мне известно, в нашем случае речь шла о земляных валах и рвах, то есть о весьма скромном укреплении?

— Известно мнение инспектора полковника Голуба, который в 1823 году сообщал походному атаману Донского войска генерал-майору Власову: «Екатеринодарская крепость с самого начала поселения города Екатеринодара была не что иное, как окоп около войсковой церкви и куренных домов». Инженер-поручик Пирусенко сравнил городские укрепления с «садовой огорожей». «Архитектура плохая, издержки важные», — резюмировал по этому поводу современник. Надо понимать, что эта цитадель изначально была не имперским проектом, а инициативой снизу, идущей от казаков-черноморцев. Царская казна поначалу ни копейки не выделяла ни на строительство, ни на содержание крепости. Здешние укрепления никогда не числились и в реестре крепостей Российской империи. Известный военный историк Борис Ефимович Фролов полагает, что более всего нашей цитадели соответствовало определение «фельдшанец», то есть земляное укрепление закрытого типа. Крепостью ее стали называть лишь за внушительные размеры. Очень простое квадратное сооружение с восемью бастионами, тремя воротами, земляными валами, обнесенными по гребню дубовым частоколом. При этом крепостные валы частенько проседали от обильных дождей и вид имели не всегда приглядный, за что атаманы войска подчас получали нагоняй от высокого имперского начальства. Но екатеринодарцы очень любили свою крепость и гордились ею. Недаром ее стилизованное изображение  красуется на гербе нашего города. Кроме всего прочего, цитадель находилась в чрезвычайно стратегически выгодном месте — она контролировала своей артиллерией место возможной переправы через Кубань.  Да и сам ее вид на высоком речном берегу должен был, по замыслу начальства, внушать страх горцам, обитавшим на левобережье, которое тогда еще России не принадлежало. 

— А где именно на карте современного Краснодара она располагалась?  

— Всякий краснодарец, кто прогуливался по аллеям Городского сада, знает, что после холма с ротондой следует резкий спуск. Далее этот обрыв продолжается по улице Захарова, где она переходит в улицу Речную. Эта та сторона, что ныне занята железными гаражами. За ними и сейчас виден высокий и отвесный глинистый берег древней Кубани. Ранее он возвышался на шесть-семь метров над топкой  болотистой поймой реки, густо заросшей камышом. На самом краю этой возвышенной террасы и была построена крепость. Сейчас на ее месте располагается детская краевая и городская психиатрическая больницы и водолечебница. 

— Кто в ней обитал?

— Поначалу там проживали «бездомовные и престарелые казаки», кроме того, несли службу дежурные. В центре цитадели располагался передвижной полевой войсковой Свято-Троицкий храм, затем на его месте к 1802 году возвели деревянный Воскресенский собор. По периметру обустроили курени, то есть казармы. Кроме того, имелось каменное здание, где хранилась войсковая казна, был также пороховой погреб и склады для артиллерии, провиантские магазины. Позже здесь расположили армейский и войсковой лазареты. Но частных домов или даже административных «гражданских» зданий тут не было. Все они располагались за пределами крепости. Образно говоря, цитадель была всего лишь щитом, прикрывшись которым от Кубани рос и строился наш Екатеринодар. Это был не город-крепость, но город с крепостью.

— Говорят, что место под войсковую столицу было выбрано не слишком удачно: жители ее страдали от малярии и множества иных болезней, вызванных нездоровым болотистым климатом здешних мест.

— Климат действительно оставлял желать лучшего. Высокая влажность обширной кубанской поймы, множество испарений из гниющих водоемов, густой дубовый лес, который препятствовал ветрам осушать эти земли, тучи комаров делали свое дело: смертность от злокачественной лихорадки, как тогда называли малярию, у поселенцев была очень высокой. Дважды обсуждался вопрос переноса войсковой столицы. Через девять лет после основания Екатеринодара, в 1802 году, указом правительствующего Сената предписывалось перенести Войсковую канцелярию в Тамань, которая таким образом получала бы столичный статус. В 1821 году ставку Черноморского войска из-за постоянных набегов черкесов собирались перенести подальше от Кубани — в Медведовское куренное селение, ныне станица Медведовская. Но оба раза казаки свою столицу отстояли. Надо понимать, что у Екатеринодара было выгоднейшее стратегическое положение. Во-первых, он находился непосредственно на кубанской кордонной линии, протянувшейся от Тамани до Воронежского редута (близ современной станицы Воронежской), охранять которую были призваны черноморские казаки. Во-вторых, сам город почти со всех сторон оказался защищен естественными преградами. С юга — глубокой излучиной Кубани, которую как раз прикрывала построенная крепость. С востока, мимо нынешнего Городского сада, протекала тогда довольно широкая река Карасун. С северо-запада Карасунского кута лежало озеро Ореховое, или Ореховатое, располагавшееся неподалеку от теперешнего Тургеневского моста. Екатеринодар таким образом становился одним большим бастионом на берегах реки Кубани.

— Значит ли это, что жители города чувствовали себя в безопасности?

— Поначалу отношения с горцами складывались мирно, но уже со второго десятилетия XIX века, напротив, опасности стали подстерегать екатеринодарцев буквально на каждом шагу. Набеги закубанцев терроризировали горожан. Вот довольно типичное сообщение от октября 1810 года: «13 числа в два часа ночи черкесы ворвались в два дома, примыкающие к Карасуну. Казака, его сыновей (двенадцати и восьми лет) и квартировавшего рядового Таганрогского гарнизонного батальона взяли в плен, а жену Наталью и дочь Васу пятнадцати лет в смерть порубили (их нашли в канаве сего города)». Нужно отметить, что ответы черноморских казаков на набеги, так называемые репрессалии, были не менее жестокими. Самое серьезное испытание екатеринодарцев на прочность случилось в ночь с 28 на 29 декабря 1855 года. Шла Крымская война, и союзник Турции черкесский князь Сефер-бей Зан, с семитысячным отрядом по льду замерзшей Кубани попытался взять город. Вот тогда и пригодилась крепостная артиллерия. Сефер-бею удалось захватить ряд городских кварталов, но затем он был выбит отсюда казаками с большими потерями с обеих сторон. Так что екатеринодарская крепость получила свое боевое крещение. Правда, после окончания Кавказской войны нужда в ней окончательно отпала, и земляные валы стали быстро разрушаться. Остатки восточного вала виднелись на улице Захарова еще в годы моей молодости. Ныне от них практически ничего не осталось.