Хочу познакомить вас с танцевальным проектом «Солянка», который рассказывает о том, как научиться понимать язык своего тела. Мои героини — Мария Николаева, организатор, хореограф и продюсер «Солянки», и Полина Глухих — артистка. В 2020 году девушки стали первым независимым коллективом, выигравшим национальную театральную премию. Как им это удалось?
Экологичный подход не отменяет результата
Многие девочки выучили с детства, что все делают не так: «Почему почерк такой некрасивый?», «Это не профессия. Лучше бери пример с сестры. Она делом занимается». Они выросли, стали красивыми женщинами, но тело помнит обиды. Попадая в знакомую травмирующую ситуацию, отвечает очередным зажимом. Движения делаются скованными, и ты становишься заложницей непрожитой боли. Танец иногда эффективнее сеанса психотерапии. Мне кажется, что именно этим объясняется популярность современных хореографических спектаклей. Душу невозможно отделить от тела.
— Мария, мой первый вопрос к вам: почему «Солянка»? Потому что состоит из разных ингредиентов?
Мария Николаева: — Солянка — самая тусовочная улица столицы! Я долгое время жила в Москве, и там произошло мое становление как артиста и хореографа. На Солянке мы с друзьями в основном проводили время, и я очень люблю ее атмосферу. А еще «Солянка» — потому что соприкасаемся с театрами, различными структурами и маленькими проектами. Занимаемся со взрослыми и детьми. У нас получается соединять все эти составляющие и создавать свой продукт. 31 марта проекту исполнится девять лет.
— Все чаще встречаю людей, которые переехали в Краснодар, и многие из них имеют непосредственное отношение к культуре. Говорят, что не могут жить без солнца. А вы почему?
М.Н.: — До Москвы я работала в Кирове, где мы познакомились с Полиной, затем вновь возвращалась в столицу, а родилась вообще в Туле. Почему Краснодар? Нам также надоел снег девять месяцев в году. Здесь ты можешь прыгнуть в машину и через пару часов оказаться на море, сидеть на берегу и смотреть на волны. Даже зимой.
— Чем вы сегодня занимаетесь?
М.Н.: — Мы много ставим по стране, в Краснодаре ведем две группы — детскую и взрослую, преподаем искусство современного танца. Я бы сказала, что здесь мы живем в южном лайтовом режиме и не форсируем события. Специально выбрали этот город, чтобы понять, когда нужно работать, а когда отдохнуть, от чего стоит отказаться, куда поехать, и так далее.
— Не знала, что вы проводите занятия и для взрослых.
М.Н.: — Сегодня — да, а когда-то «Солянка» была исключительно детским проектом. Я закончила свою танцевальную карьеру в Москве и переехала в Киров, где набрала группу ребят с разной степенью подготовки. С детьми мы практикуем то же, что и со взрослыми, — экологичный подход.
Полина Глухих: — Он исключает любого рода диктат. «Тяни носок», «Ты что, тупая?» и так далее. Не шпагат ради шпагата или комбинация ради комбинации. Нужно научиться чувствовать себя.
— Мне кажется, что такой подход допустим, если речь идет о занятиях для себя и ни о каких достижениях речи быть не может.
М.Н.: — Мы вообще все делаем для себя, и дети не исключение. Они занимаются достаточно профессионально, и среди них есть те, кто собирается поступать в хореографическое училище. Экологичный подход не отнимает у них дальнейшего развития и не уменьшает результатов, а наоборот, прибавляет. Достижения приходят не потому, что они умеют высоко прыгать, а потому что понимают, для чего они это делают.
П.Г.: — Есть спорт, есть балет и различные виды танцев, как, допустим, бальные (они сейчас называются «спортивные»), где есть определенная методика и невозможно отклониться от заданного курса. Но мне кажется, что педагог должен более осознанно подходить к тому, что он говорит.
— У вас своя философия движения, как я понимаю.
П.Г.: — Стараемся поддерживать уникальность каждого и взращивать профессионального артиста.
— Можете помочь взрослому человеку снять какие-то свои зажимы с помощью танца?
П.Г.: — Именно это и требуется. Мне не интересно просто учить людей танцевать. Хочется показать, как достичь свободы в движениях. Часто бывает, что прошу встать человека на полупальцы, а он падает. Тело его контролирует, а не он тело. Взрослым мы помогаем вернуться к себе, а детям — не выйти из состояния ребенка.
Люди в Краснодаре инвестируют в себя
— Краснодар привлекает как площадка для творчества?
П.Г.: — Очень. Сюда поступает большой приток людей из Центральной России, и в основном это молодежь — в связи с тем, что город развивается. Чувствуется, что приезжие инвестируют в себя: не в гонку и работу 24 на 7, как в столичных мегаполисах, а в свое развитие и удовольствия. Публика здесь очень открытая и интеллигентная. Им небезразлично то, что они видят на сцене.
— Вы сотрудничаете с театром «Шардам». Расскажите о нем. Никогда там не была.
П.Г.: — Это площадка на улице Одесской, которая изначально создавалась для выпускных работ студентов. Но в прошлом году у ребят появился специальный танцевальный пол, и для наших спектаклей (а у нас в основном соло или дуэт) он очень подходит. Мне кажется, что это лучший камерный театр в городе. А начинали мы с «Одного театра», затем занялись набором групп, проведением творческих лабораторий и созданием своего рода танцевального комьюнити.
— И кто в него входит?
М.Н.: — Люди, которым интересно вкладываться в свое развитие и в свое тело, близка созидательная позиция, нужна психология и важен осознанный образ жизни. За два года мы сделали две лаборатории, и участников набирали с разным опытом: начинали с основ современного танца и заканчивали импровизацией. Искали общие точки соприкосновения, много разговаривали, исследовали разные темы, и в итоге рождался спектакль.
«Мы произвели wow-эффект»
— У вас есть «Золотая маска» за современный хореографический спектакль, где на сцене всего одна артистка — Полина. Как вы решились номинироваться?
М.Н.: — Мы возили наши спектакли на различные фестивали, и заявка на «Маску» не была исключением. Нас номинировали, но случилась пандемия, и история затянулась. В итоге «Золотая маска» состоялась, и в 2020 году мы взяли премию.
— Какую связь получили от экспертного совета и было ли вам страшно?
М.Н.: — Нет, не было. «Золотая маска» не стала кульминацией, и не гнались мы за этой наградой, просто решили попробовать. После, конечно, получили большой фидбек в связи с тем, что мы первый маленький независимый проект, кто взял «Маску» за спектакль в современном танце — раньше такого прецедента не было: номинанты были, но наград не брали. Мы произвели wow-эффект, стали видимыми и поднялись на ступень выше даже не с точки зрения коммерции. «Солянка» показала маленьким коллективам, что так — можно.
— Для крупных театров получить «Маску» непросто. Помимо того, что спектакль должен быть отличным, его нужно профессионально снять. А вы так легко взяли главную премию.
П.Г.: — Мы снимали видео на телефон. Больше ничего не нужно. Руководству театров стоит быть смелее.
В каждом человеке живут мама и папа
— Все ваши спектакли про женщину?
М.Н.: — Работы получаются про то, что волнует. Мы живем в актуальном контексте и меняемся относительно того, что происходит вокруг. Все это попадает в нас, мы получаем сознательный или бессознательный опыт, трансформируем его в танец, отбираем материал, фиксируем, и получается постановка.
— Полина, тяжело удерживать внимание зрителя?
П.Г.: — Мне не тяжело, потому что это моя работа, которую я умею и люблю делать. Я бы сказала, что, когда на сцене два или четыре человека и тебе надо всех видеть и взаимодействовать со всеми, — это непросто. А когда ты одна, то отвечаешь только за себя.
М.Н.: — У спектакля есть структура, определенная тема, за рамки которой ты не выходишь, но внутри можешь жонглировать этим материалом. Если ты один, у тебя получается классно управлять этой энергией и выстраивать коммуникацию со зрителем.
— Кто или что вдохновляет?
П.Г.: — Мы не ставим по книгам или на основании каких-то новостей. Когда приходим в зал, то должны понять: что мы сейчас чувствуем и что для нас важно? Люди увидят результат на сцене, и это будет эффект зеркала.
— «Лилит». Как вы понимаете эту историю?
П.Г.: — «Лилит» для меня — как альманах или сборник чувств и ощущений. Он многогранный, очень личный, но при этом доступный для понимания каждому.
— И мужчине?
М.Н.: — А почему нет? После спектакля мы по традиции устраиваем обсуждения, и зрители могут дать обратную связь в формате живого диалога. Мужчины высказывают свою позицию, они говорят: «Мы тоже это чувствуем и знаем, какие вы, женщины». Это история про две составляющие. Ведь у каждого человека внутри живут мама и папа.
— В «Лилит» есть часть, где не звучит музыка. Что вы хотели подчеркнуть тишиной?
П.Г.: — Что может сказать тело, когда ничего больше нет? Иногда нет надобности чем-то сопровождать движения. Они уникальны.
— Замечаю по Краснодару, что современная хореография сегодня набирает популярность. Короткие истории, рассказанные языком тела. Я права?
П.Г.: — Общество в России долго шло к этому. Прошло много лет эволюции, чтобы людям это стало интересно.
М.Н.: — Современный танец был андеграундным, потому что не было возможности его выносить на большие площадки, для которых он предназначен. Но дело даже не в этом. Проходит, например, фестиваль, и на него приглашают одних и тех же экспертов и артистов, а не обычного зрителя. Приехало сообщество профессиональных людей, которые сначала сидят в зрительном зале, а на следующий день танцуют. И в чем развитие? Все друг с другом поговорили, провели какую-то конференцию, поделились опытом, но до зрителя это не дошло. Мы же делаем спектакли для простых людей
