Революционеры не щадили никого — ни чиновников, ни полицейских, ни лавочников. Одной из жертв оказался директор народных училищ. Об этом теракте и его причинах рассказывает автор «КИ» — Юрий Лучинский, профессор, завкафедрой истории и правового регулирования массовых коммуникаций факультета журналистики КубГУ, доктор филологических наук.
Инициатива Николая Блюдова
В 1871 году первым директором народных училищ Кубанской области стал Николай Федотович Блюдов. За четверть века работы в этой должности ему удалось значительно улучшить качество преподавания в начальных школах.
В то время школы «не были обеспечены постоянными и прочными средствами существования»: одноклассные и двухклассные училища содержались либо за счет «станичного общества», либо за счет родителей. Помещения для занятий оставляли желать лучшего.
«По внешнему виду и внутреннему расположению школьные здания ничем не отличались от обыкновенных обывательских домов, были турлучной и редко деревянной постройки и состояли из двух небольших комнат, разделенных холодными сенями. Важнейшие неудобства помещений, поражавшие чаще всего в больших станицах, заключались в том, что они были тесны, низки и несветлы. К числу неудобств надо отнести и то, что некоторые школы помещались в одном и том же здании со станичными правлениями».
Но директор народных училищ не собирался опускать руки.
«Блюдов исколесил всю Кубанскую область вдоль и поперек и везде тихо и без шума насаждал просвещение. Никто не стеснялся откровенно высказываться пред ним в полной уверенности, что его выслушают и окажут поддержку. Областная администрация ценила его беззаветную преданность делу и предупредительно проводила в жизнь его ходатайства. Блюдов не обладал большим образованием, но он прекрасно знал край, понимал дух населения и правильно определял, где и кому что нужно».
И его усилия не пропали даром: к концу ХХ века в большинстве станиц были построены «новые школьные здания, перестраивались старые, воздвигались школы-дворцы». А в 1897 году для поддержки учителей было образовано «Общество взаимного вспомоществования учащих и учивших в Кубанской области и Черноморской губернии».
Идея создания этого общества принадлежала инспектору народных училищ Григорию Малаховичу Шкилю, успешно продолжившему дело Николая Федотовича Блюдова.
Карьера инспектора
Начало преподавательской карьеры Шкиля совпало с приходом Блюдова на должность директора. В 1871 году он был назначен учителем приготовительных классов в Майкоп, в Лабинскую горскую школу. В 1877 году — перевод в Армавир на должность смотрителя двухклассного училища, а спустя два года — в Закавказскую (Горийскую) учительскую семинарию. Там он надолго не задержался и с 1880 года стал работать инспектором народных училищ под началом Блюдова.
На тот момент кубанская дирекция имела всего два инспекторских района.
«Первый — от Екатеринодара до Азовского моря, второй — от Екатеринодара до Терской области и Кавказских гор. В первом районе был инспектором А.К. Родионов, во втором — Г.М. Шкиль. Родионов жил в Екатеринодаре, Шкиль — в Армавире. Трудно представить всю массу работы, какую им приходилось выполнять. Тем поразительнее была та аккуратность, с какою работа эта выполнялась: назначения учителям давались своевременно, переписка не задерживалась, редкая школа оставалась необревизованной».
Деловые качества Шкиля не остались незамеченными. Он вошел в состав областного статистического комитета, избирался мировым судьей — вначале по Армавирскому округу, а с переездом в кубанскую столицу — по Екатеринодарскому.
Савва Васильевич Товпекин, хорошо знавший инспектора по школьной работе, оставил интересные воспоминания:
«Станичные атаманы не меньше учителей боялись Шкиля, и многие слетали с должности за бездеятельность. Уважая учителя с твердыми убеждениями, сам он был в этом отношении кремнем и не поступался даже перед высшими себя. В этом случае он был настоящий Бульба. Особую заботу он проявил о будущности учителя. По его мысли было учреждено Общество взаимопомощи, похоронная касса, и он же первый поднял вопрос об учительской пенсионной кассе; с его же легкой руки она впоследствии и была проведена в жизнь».
По инициативе и при поддержке «Общества взаимного вспомоществования учащих и учивших в Кубанской области и Черноморской губернии» в 1906 году в Екатеринодаре появился первый педагогический журнал — «Кубанская школа». Да и сам Шкиль время от времени публиковался в местной прессе под псевдонимом Полтавцев.
В ноябре 1907 года инспектор Шкиль был назначен исполняющим обязанности директора народных училищ. И это назначение, возможно, привлекло к нему внимание революционеров.
Мартиролог 1907 года
Год выборов во II Государственную думу в Кубанской области выдался неспокойным. Митинги, демонстрации, прокламации. Возмутительные листовки находили даже в чайных и читальнях местного общества народной трезвости.
Но это еще полбеды.
Вовсю разгулялись анархо-коммунисты и социал-революционеры. Эти говорили на другом языке: стреляли и взрывали. Чиновников, депутатов, полицейских. Регулярно проводили «эксы». Попросту говоря, грабили купцов и фабрикантов. И уже непонятно, где борцы за идею, а где просто бандиты под маской «политических».
Газеты запестрели сенсационно зловещими новостями: «Убит начальник Романовской почтово-телеграфной конторы Янушкевич», «Взорвалась бомба под зданием станичного правления в станице Родниковской», «Ограбление в Екатеринодаре магазина Коваленко», «Убийство члена Майкопской городской управы Глотова на политической почве», «Нападение на дом Бурмистрова в Армавире с требованием денег от имени анархистов-коммунистов», «В Темрюке в дом гласного думы Голубова брошена бомба».
В июне II Государственную думу разогнали, но это не только не сбило волну террора, но лишь ухудшило ситуацию.
Анархисты решились на штурм Екатеринодарской областной тюрьмы. С перестрелкой и требованием освободить узников. Атаку удалось отбить, но злоумышленники не успокоились и вскоре открыли настоящую охоту на полицейских.
В Майкопе организовали покушение на полицмейстера Михаила Александровича Левитеса. В Екатеринодаре застрелили помощника полицмейстера Григория Спиридоновича Журавля и двух помощников пристава — Ивана Тимофеевича Величко и Ивана Григорьевича Боняка.
Были и более резонансные теракты. В августе убили атамана Лабинского отдела полковника Алексея Тарасовича Кравченко. В сентябре на углу улиц Красной и Штабной четыре пули оборвали жизнь правителя канцелярии начальника Кубанской области и редактора газеты «Кубанские областные ведомости» Семена Васильевича Руденко.
Февраль следующего года оказался роковым для Григория Малаховича Шкиля.
«Книга русской скорби»
В докладе попечителю Кавказского учебного округа сообщались подробности кровавого преступления:
«15-го февраля сего года в 12 часов дня в помещении канцелярии дирекции, находившейся по Посполитакинской улице на 2-м этаже дома №72, явился неизвестный молодой человек, который прошел отдельным ходом в кабинет Директора, не через канцелярию, как это обыкновенно делали прочие посетители, причем двери ему были открыты самим покойником, а также им, после минутного разговора, закрыты и в смежную с кабинетом комнату письмоводителя.
Не менее как после 10 минут тихого разговора в кабинете раздался выстрел. Бросившийся туда письмоводитель зайти не мог, так как закрытые двери, не имевшие ручек, открыть было невозможно; после чего все служащие бросились через канцелярию и приемную, чтобы проникнуть в кабинет и в это время в окно увидели быстро убегавшего человека через двор на улицу. Открыв кабинет, заметили с залитым лицом кровью директора и с криками «держи», «убил» бросились, не имея ничего в руках, кроме кирпича у сторожа и ножниц у писца, преследовать убийцу, которого настигали еще на дворе, но показываемый им револьвер не давал возможности никому приблизиться, из прохожих же, большею частью женщин, никто не решался прийти чем-либо на помощь.
Выскочив на улицу и преследуемый на протяжении 300 саженей по улицам города, неизвестный, после двух попыток уехать на фаэтонах, забежал в один из дворов, где и скрылся бесследно. Ни городовых, ни стражников по пути не оказалось, и только лишь, когда один из писцов, оставив прочих стеречь у двора, поехал на Красную улицу, разыскал и привез городового, тогда явилась возможность несколько смелее зайти во двор, но безрезультатно.
Возвратившийся в канцелярию письмоводитель пригласил доктора, который приказал отвезти директора в больницу, что и было исполнено, причем у покойного в руке оказался неразряженный револьвер. Прибывшая уже после этого полиция и судебные власти увидели лишь кровавые следы преступления».
С 1908 года в Санкт-Петербурге стала выходить серия сборников «Книга русской скорби», посвященная памяти тех, кто погиб от рук революционеров-террористов. С эпиграфом из «Апокалипсиса»:
«Они не будут уже ни алкать, ни жаждать: ибо Агнец, который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их».
В пятом выпуске — обширная биография Шкиля с подробным описанием преступления и суда над исполнителем и организаторами убийства директора народных училищ.
Выяснилось, что они требовали от Шкиля ухода с должности и сумму в 3000 рублей в качестве штрафа. И были схвачены, когда попытались вымогать деньги у его вдовы. В итоге — троих повесили, двое других получили десять лет каторги.
О Шкиле было сказано, что он «пал жертвой долга».
А «Общество взаимного вспомоществования учащих и учивших в Кубанской области и Черноморской губернии» наряду со стипендией имени Н.Ф. Блюдова учредило стипендию имени Г.М. Шкиля.
Автор материала — Юрий Викторович Лучинский, профессор, завкафедрой истории и правового регулирования массовых коммуникаций факультета журналистики КубГУ, доктор филологических наук.