Военнослужащий рассказал о том, как прошел путь от управленца до добровольца, почему на 180 градусов повернулась его шкала ценностей и об изменениях, которые произошли за год на освобожденных территориях.
Точка невозврата
По словам собеседника, за ситуацией, развернувшейся на Украине, он наблюдал с 2014 года.
— Точкой невозврата стали два события: когда 2 мая 2014 года украинские неонацисты сожгли десятки русских в одесском Доме профсоюзов, и 9 мая 2016 года, когда на параде в честь празднования Дня Победы 91-летнюю Любовь Печко, ветерана войны, радикалы облили зеленкой. Тогда я все понял, но, к сожалению, все эти 8 лет переживал как сторонний наблюдатель и ждал, во что это выльется.
Когда в феврале 2022 года началась спецоперация, Николай медлить не стал.
— Передо мной стоял лишь вопрос: «Как туда попасть?» Действовать нужно было быстро, стал искать возможность отправиться в зону СВО. На моих глазах назревала гуманитарная катастрофа, и я не мог оставаться в стороне.
Уже в начале марта он скооперировался с руководителем фонда «Добро и дело» Анной Артемьевой для отправки гуманитарной помощи в зону СВО.
— Мы собрали первые 400 продуктовых пакетов, загрузили их в маленький грузовичок и поехали. Когда я увидел, как люди буквально из рук вырывают еду, то понял, что вернусь сюда еще не раз. Ехали обратно и уже планировали следующую поездку.
Николай Павлов, Анна Артемьева и волонтеры фонда были одними из первых, кто влился в волонтерское братство легендарного на Донбассе гуманитарщика Юры Мезинова. Основным принципом их сообщества была помощь тем людям, которые находятся на только что освобожденных территориях под обстрелом, вблизи зон боевых действий. Они возили помощь добровольческим военным формированиям и ополченцам Луганской и Донецкой республик. Но только тем, кто находился на первой линии, куда прорваться было непросто. Основные гуманитарные поезда появлялись там лишь спустя несколько недель, когда становилось более-менее безопасно.
На вопрос, что конкретно подвигло его на такие решительные действия, доброволец уверенно отвечает:
— Любовь к Родине, ненависть к нацизму и стыд, что я не оказался там раньше. Мой однофамилец, больше известный как командир с позывным Моторола, хорошо сказал: «Я сел в автобус и приехал. Мне сказали, что русские тут. Вот и приехал».
«Увидел изнанку происходящего и захотел сделать большее»
Общаясь с бойцами и командирами в зоне СВО, краснодарец постепенно погружался во фронтовую рутину и вскоре стал искать подразделение уже для службы.
— Примерно за год до подписания контракта я практически безвылазно находился на воюющих территориях, видел изнанку происходящего. Хотелось сделать что-то большее, но в силу возраста и отсутствия боевого опыта мог пойти только добровольцем.
У нашего собеседника в военном билете указано звание «лейтенант», но в армии он не служил, а отучился на военной кафедре университета.
— Я хотел «дать результат». Исходя из этого и выбирал подразделение. С оружием в руках нужно быть максимально полезным и эффективным.
Николай остановился на подразделении фронтовой разведки. По его словам, сегодня это одно из лучших подразделений на всей линии фронта.
— Наши отряды стоят по всей ЛБС. Есть аналоги: армейские, кадровые. Но мы более мобильные, оперативные. У нас нет проблем с обеспечением, наши помощники-волонтеры всегда на связи. Любой «затык» решается мгновенно. Выполняя боевые задачи, мне приходится постоянно быть «в полях»: современная разведка максимально опирается на технические средства, беспилотники, и обязательно находится в плотном контакте с корректировщиками артиллерии и другими средствами поражения живой силы и техники противника.
Подтверждением того, что поставленные перед самим собой цели и задачи Николай активно выполняет, являются его награды: в апреле этого года бойцу разведотряда с позывным «Перс» вручили первую боевую медаль «За отвагу», а в мае — «За боевые заслуги».
Назревает вопрос — почему именно «Перс»?
— Все просто: у меня есть и персы в предках. Вообще, в моем роду много национальностей. Один из моих дедов — перс по национальности, другой — русский, сибиряк. Одна бабушка — карелка, другая родилась на Украине, как-то так. А я — русский, патриот русского мира с персидским темпераментом.
Из «продукта потребления» в защитника Родины
До начала спецоперации Николай Павлов был предпринимателем, активно занимался общественной деятельностью. Однако ситуация в Украине перевернула на 180 градусов его шкалу ценностей.
— Последние 30 лет я был обычным «продуктом потребления» и успешность человека определял в первую очередь его результатами в части материального… Но с февраля прошлого года бизнес для меня закончился. Не имеет смысла. Скажу больше: когда по окончании службы мне придется определиться с дальнейшими планами, я предпочел бы жить и трудиться на освобожденных территориях, если будет такая возможность.
По словам добровольца, на перемены повлияло и его советское детство с привитыми в нем ценностями.
— Кстати, дети в зоне СВО отличаются от остальных. Они как раз-таки ближе к поколению 1970-80-х гг.: чумазые, игривые, гурьбой бегут на улицу, без телефонов в руках. И очень смелые. Даже взрывов не боятся. Помню случай: встретил девочку лет семи — она каталась на велосипеде, в то время как за забором лупил миномет, да так, что некоторые дядьки вздрагивали. Завязался диалог: «Как тебя зовут?» — «Настя». «Настя, разве тебе не страшно?» — «Нет, здесь же солдаты». Причем, я уверен, она сказала это не просто при виде людей в военной форме, а от понимания разницы. Ведь до нас на этой территории были солдаты ВСУ, а они относятся к детям и старикам совсем иначе.
Однажды наш собеседник ездил с гуманитарной помощью в село под Северодонецком, где дети жили в гостинице и учились верховой езде. На обеспечении у хозяев в течение нескольких месяцев находились и солдаты ВСУ. Когда они уходили, то убили всех лошадей — просто так. А потом минометами за полчаса «разобрали» дом и гостиницу. Видимо, как благодарность за хлеб и кров.
Кроме того, за этот год Николаю удалось еще крепче убедиться в том, что проведение СВО — необходимость, которую мы доведем до логического конца. Поменялось у него и отношение к пацифизму.
— Считаю, что любая армия должна воевать — всемирная история тому доказательство. Армия только лишь учений и парадов заведомо проиграет.
Голодных уже нет
Дома добровольца ждут жена и четверо детей, которые, естественно, отнеслись к решению главы семьи с переживанием, но не без гордости.
— До того, как я «окунул» супругу в истинное положение дел, она была в некой прострации, но после нескольких выездов в зону СВО с гуманитарной помощью прониклась ситуацией, проплакалась. Во время одной из таких поездок в город Кременная у нас случайно разорвался пакет с гречкой — крупа высыпалась на землю, в пыль. Подходит женщина, берет продуктовый пакет и спрашивает у жены: «Доченька, можно я и это тоже соберу? (указывая на валявшуюся гречку)». Это был окончательный и бесповоротный перелом в сознании жены.
Волнения семьи, конечно, обоснованы. Подразделение Николая всегда находится под опасностью поражения, в зоне обстрелов, боев и действий вражеских ДРГ. Под удары хаймерсами попадали дважды. В апреле этого года двое сослуживцев Павлова подорвались на танковой мине. Бойцы остались живы, но ранены и контужены. Были и другие потери — без них на войне невозможно.
— Но все-таки жене, наверное, страшнее, чем мне. Это как мчаться за рулем автомобиля, понимаете? Водитель чувствует себя увереннее, чем пассажир. Мне спокойнее,
В целом ситуация в зоне СВО за год изменилась до неузнаваемости.
— Если прошлой весной мы шли в активные боевые действия за освобождение ЛДНР, то сейчас ситуация иная. Тогда люди неделями укрывались в подвалах от обстрелов — без еды и воды, пока ВСУ применяли свою технику в жилых дворах, используя жителей в качестве щита. Сегодня этого нет, гуманитарная катастрофа миновала. Наши волонтеры работают на местах и развозят уже не продукты первой необходимости — гречку, рис, макароны, а велосипеды и мячи, всякие вкусности. Голодных уже нет.
Та же ситуация и с военным оснащением. Если в начале бывало, что у бойцов отсутствовали железные каски и бронежилеты, то уже обычные шлемы меняют на улучшенные модели, а берцы — на тактические кроссовки с мембраной.
— Происходит качественное улучшение, а это верный признак того, что мы идем по верному пути.
Ядерная смесь идеологий
По словам Николая Павлова, англосаксы применили в ходе спецоперации удивительную технологию, смешав две мощнейшие идеологии — нацистскую Третьего рейха* и нашу, советскую, патриотическую, времен Великой Отечественной.
— На передовой находятся славяне, которые как бы сражаются за свою землю, но при этом ее никто не отбирает. Мы лишь заявили, что разоружим и денацифицируем фашистов, при этом защитив наши святыни — памятники, ордена на груди ветеранов, веру и язык на исторически наших землях. Таким образом, получается ядерная смесь потребности в мнимой защите территории вкупе с идеями фашизма. Когда после нашей победы они очнутся от этого кошмара и поймут, как они заблуждались, то сойдут с ума.
История циклична. Сегодня, как и в 1942-43 гг., на Украине находится боевая техника с немецкими крестами, которую поставляет Запад.
— Это сверхмотивация для наших бойцов! Что-то просыпается в них… память на генном уровне. Круче ничего нельзя было придумать! Все бойцы «на передке» об этом только и говорят — они, так же, как и их деды, жгут вражескую технику с фашистскими крестами на броне, еще больше осознавая, за что сражались наши предки. А потому, используя эту технологию, наши враги сами же наступают себе на хвост и приближают нас к победе.
* Признан экстремистским, деятельность запрещена в РФ.